Чечилия бартоли биография личная жизнь. Дышит ли Чечилия Бартоли? Партии в операх

В июне 2016 года отметила свой пятидесятилетний юбилей Чечилия Бартоли – одна из ярчайших оперных звезд современности. Певица родилась в 1966 году в Риме, в музыкальной семье. Отец Чечилии был талантливым певцом-тенором, но необходимость обеспечивать семью помешала сделать карьеру солиста, он вынужден был работать в хоре Римской оперы. Мать тоже была певицей, и вокалу девочка начала учиться у нее. Первым выступлением ее стала роль пастуха в опере Дж. Пуччини «Тоска» – Чечилии было в то время всего девять лет.

Хотя сценический дебют Чечилии был связан с оперной сценой, в юности ее больше привлекал стиль фламенко, а также обучение игре на тромбоне в Римской академии «Санта-Чечилия», но в конечном итоге она нашла себя в пении.

В 1986 году Ч. Бартоли участвовала в телевизионном конкурсе молодых оперных певцов. Победа досталась не ей, и исполнительница тяжело это переживала, но неудача обернулась счастливым случаем: конкурс смотрел по телевизору сам Рикардо Мути. Знаменитый дирижер обратил внимание на молодую певицу и пригласил ее на прослушивание в Ла Скала. Правда, дебют ее на сцене этого театра состоялся несколькими годами позже – в 1991 году, в опере Дж. Россини «Граф Ори», певица исполнила роль пажа Изолье. Этому предшествовали успешные выступления в других театрах мира: Розина в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини в Кельнской опере, Керубино в «Свадьбе Фигаро» а в Цюрихе, Идамант в «Идоменее» В. А. Моцарта в Гамбурге.

Судьбоносным оказалось выступление в Парижской опере на концерте, посвященном памяти Марии Каллас: на Чечилию Бартоли обратили внимание сразу три знаменитых дирижера – Герберт фон Караян, Даниэль Баренбойм и Николаус Арнонкур. Г. фон Караян приглашает ее участвовать в исполнении Мессы си минор на Зальцбургском фестивале. К сожалению, этому замыслу не суждено было осуществиться: Герберт фон Караян умер в 1989 году.

Карьера Чечилии Бартоли развивалась стремительно. В 25-летнем возрасте она уже считалась одной из лучших исполнительниц Дж. Россини и В. А. Моцарта. Среди самых удачных ее партий – Розина в «Севильском цирюльнике» и Золушка в одноименной опере. Будучи обладательницей колоратурного меццо-сопрано – уникального голоса, она не имела такого количества конкурентов, как певицы-сопрано, но не только это приковывало к ней внимание публике. Певица покоряет слушателей виртуозной вокальной техникой, точностью фиоритур, филигранной отделкой деталей, гибкостью и пластичностью голоса, глубиной эмоций. Впрочем, даже о принадлежности голоса Чечилии Бартоли к меццо-сопрано однозначно говорить нельзя – ведь она прекрасно исполняет и сопрановые партии: Церлина в «Дон-Жуане» В. А. Моцарта, Деспина в его же опере «Так поступают все». А вот партию Кармен, которая считается коронной для меццо-сопрано, певица не исполняла никогда и не планирует исполнять, несмотря на любовь к этому произведению. Ч. Бартоли полагает, что «Кармен» должна исполняться в маленьких театрах, а ее обычно ставят на совсем других сценах. Не исполняла она и таких меццо-сопрановых партий, как Далила или Амнерис, ведь самый выигрышный момент ее голоса – это не столько сила и темперамент, сколько виртуозность и тонкость.

Певица выступала во многих театрах и концертных залах мира: ей рукоплескали Лондон, Барселона, Лион, Хьюстон, Нью-Йорк, Монреаль… Как это ни парадоксально, Чечилия Бартоли сравнительно редко выступает в своей родной стране. Сама певица объясняет это избирательностью вкусов итальянской публики: зал собирают популярные оперы Дж. Пуччини и , а попытки предложить слушателям-итальянцам нечто менее привычное нередко приводят к провалу – как это случилось, например, на Весеннем фестивале в Вероне, где оперы XVIII века не могли собрать полный зал. Между тем, Чечилия Бартоли очень любит исполнять именно такую музыку: произведения молодого В. А. Моцарта, А. Сальери, а также музыку эпохи барокко – , А. Скарлатти, Г. Ф. Генделя. Например, в 2008 году с ее участием была исполнена и издана на DVD-диске опера «Клари» Ж. Ф. Галеви. Годом позже певица записала диск под названием Sacrificium («Жертвоприношение»), в который вошли арии, написанные для певцов-кастратов (в основном речь шла о творчестве композиторов Неаполитанской школы). Не меньший интерес вызвал у публики другой альбом певицы – «Вивальди», в который вошли малоизвестные арии композитора, было продано 300 000 экземпляров этого диска. В 2010 году Ч. Бартоли выступала в дуэте с контратенором Ф. Фаджоли в серии концертов, посвященных творчеству Г. Ф. Генделя. Певица, посвятившая себя такому репертуару, могла бы подписаться под словами Ш. де Голля: «Всегда выбирайте самый трудный путь – на нем вы не встретите конкурентов».

Дискография певицы не ограничивается музыкой эпохи барокко, она включает арии из опер Дж. Россини, В. А. Моцарта, произведения А. Сальери, оперы «Норма» и «Сомнамбула».

За свою исполнительскую деятельность певица удостоена различных наград – премии «Грэмми», французского Ордена искусств и литературы, ордена «За заслуги перед Итальянской республикой», несколько раз удостаивалась премии «Эхо-классик», введена в Зал славы журнала Gramophone.

Самым главным в своей исполнительской карьере Чечилия Бартоли считает возможность дарить слушателям «моменты красоты и счастья».

Можно смело утверждать, что звезда молодой итальянской певицы Чечилии Бартоли светит на оперном небосклоне ярче всех. Компакт-диски с записями ее голоса разошлись по миру в невероятном количестве четыре миллиона экземпляров. Диск с записями неизвестных арий Вивальди был продан в количестве триста тысяч экземпляров. Певица завоевала несколько престижных премий: американскую Grammy, немецкую Schallplattenprise, французскую Diapason. С ее портретами на обложках выходили журналы Newsweek и Grammophone.

Чечилия Бартоли довольно молода для звезды подобного ранга. Она родилась в Риме 4 июня 1966 года в семье музыкантов. Ее отец-тенор, отказался от сольной карьеры и много лет проработал в хоре Римской Оперы, вынужденный содержать семью. Певицей была и ее мать, Сильвана Баццони, выступавшая под девичьей фамилией. Она и стала первым и единственным преподавателем дочери и ее вокальным «тренером». Девятилетней девчушкой Чечилия выступила в роли пастушка в пуччиниевской «Тоске», на сцене все той же родной Римской Оперы. Правда, позднее, в возрасте шестнадцати-семнадцати лет будущая звезда гораздо больше интересовалась фламенко, чем вокалом. Именно в семнадцать лет она начала серьезно заниматься музыкой в Римской Академии Санта Чечилия. Ее внимание поначалу концентрировалось нa тромбоне, и только потом она обратилась к тому, что у нее получалось лучше - пению. Всего два года спустя она появилась на телевидении, чтобы исполнить с Катей Риччарелли знаменитую баркаролу из «Сказок Гофмана» Оффенбаха, а с Лео Нуччи - дуэт Розины и Фигаро из «Севильского цирюльника».

Это был 1986 год, телевизионный конкурс молодых оперных певцов Fantastico. После ее выступлений, которые произвели большое впечатление, за кулисами бродил слух, что первое место - за нею. В конце концов победа досталась некоему тенору Скальтрити из Модены. Чечилия очень расстроилась. Но сама судьба помогала ей: в тот момент великий дирижер Риккардо Мути был у телевизора. Он пригласил ее на прослушивание в Ла Скала, но счел, что дебют на сцене легендарного миланского театра был бы для юной певицы слишком рискованным. Они вновь встретились в 1992-ом году на постановке моцартовского «Дон Жуана», в котором Чечилия исполнила партию Церлины.

После ускользнувшей победы в Fantastico Чечилия участвовала во Франции в программе, посвященной Каллас, на канале Antenne 2. На этот раз у телевизора оказался Герберт фон Караян. Она на всю жизнь запомнила прослушивание в Фестшпильхаузе в Зальцбурге. Зал был полутемный, Караян говорил в микрофон, она его не видела. Ей казалось, что это был голос Бога. Прослушав арии из опер Моцарта и Россини, Караян заявил о своем желании ангажировать ее на Си-минорную мессу Баха.

Кроме Караяна, в ее фантастической карьере (ей понадобились считанные годы, чтобы завоевать самые престижные залы и театры в мире) немалую роль сыграли дирижер Даниэль Баренбойм, Рэй Миншалл, ответственный за артистов и репертуар крупной звукозаписывающей фирмы Decca, и Кристофер Реберн, старший продюсер компании. В июле 1990 года состоялся американский дебют Чечилии Бартоли - на Моцартовском фестивале в Нью-Йорке. Последовала серия концертов в университетских городках, каждый раз с возрастающим успехом. В следующем, 1991-ом году, Чечилия дебютировала в парижской Опера Бастий в роли Керубино в «Свадьбе Фигаро» и в Ла Скала в роли Изолье в россиниевском «Графе Ори». За ними последовали Дорабелла в «Так поступают все» на фестивале «Флорентийский музыкальный май» и Розина в «Севильском цирюльнике» в Барселоне. В сезоне 1991-92 года Чечилия дала концерты в Монреале, Филадельфии, Барбикан-центре в Лондоне и выступила на Гайдновском фестивале в Музее искусств «Метрополитен» в Нью-Йорке, а также «освоила» такие новые для нее страны, как Швейцария и Австрия. В театре она сосредоточилась преимущественно на моцартовском репертуаре, добавив к Керубино и Дорабелле Церлину в «Дон Жуане» и Деспину в «Так поступают все». Очень скоро вторым автором, которому она посвятила максимум времени и внимания, стал Россини. Она спела Розину в Риме, Цюрихе, Барселоне, Лионе, Гамбурге, Хьюстоне (это был ее американский сценический дебют) и Далласе и Золушку - в Болонье, Цюрихе и Хьюстоне. Хьюстонская «Золушка» была записана на видео. К тридцати годам Чечилия Бартоли выступила в Ла Скала, венском театре «Ан дер Вин», на Зальцбургском фестивале, покорила самые престижные залы Америки. 2 марта 1996 состоялся ее с огромным нетерпением ожидавшийся дебют в «Метрополитен-опера» в роли Деспины и в окружении таких звезд, как Кэрол Ванесс, Сюзанна Менцер и Томас Аллен.

Успех Чечилии Бартоли можно счесть феноменальным. На сегодняшний день это самая высокооплачиваемая певица в мире. Между тем наряду с восхищением ее искусством звучат голоса, утверждающие, что в головокружительной карьере Чечилии огромную роль играет умело подготовленная реклама.

Чечилия Бартоли, как легко понять из ее «послужного списка», - не пророк в своем отечестве. Действительно, она редко появляется на родине. Певица говорит, что в Италии почти невозможно предложить непривычные названия, так как «Богема» и «Тоска» всегда находятся в привилегированном положении. Действительно на родине Верди и Пуччини самое большое место на афишах занимает так назваемый «большой репертуар», то есть самые популярные и любимые широкой публикой оперы. А Чечилия любит итальянскую барочную музыку, оперы молодого Моцарта. Появление их на афише не способно привлечь итальянского зрителя (это доказывает опыт Весеннего фестиваля в Вероне, представлявшего оперы композиторов Восемнадцатого века: даже партер не заполнялся). Репертуар Бартоли слишком элитарен.

Можно задать вопрос: когда же Чечилия Бартоли, классифицирующая себя как меццо-сопрано, вынесет на суд публики такую «священную» для обладательниц этого голоса роль, как Кармен? Ответ: возможно, что никогда. Чечилия заявляет, что эта опера - одна из ее любимых, но что ее ставят в неподходяших местах. По ее мнению, «Кармен» нужен маленький театр, интимная атмосфера, потому что эта опера принадлежит к жанру opera comique, и ее оркестровка очень рафинированна.

Чечилия Бартоли обладает феноменальной техникой. Чтобы убедиться в этом, достаточно прослушать арию из оперы Вивальди «Гризельда», запечатленную на компакт-диске Live in Italy, записанном во время концерта певицы в театре Олимпико в Виченце. Эта ария требует совершенно немыслимой, почти фантастической виртуозности, и Бартоли, может быть, единственная певица в мире, способная исполнить такое количество нот без передышки.

Однако то, что она отнесла себя к категории меццо-сопрано, вызывает у критика серьезные сомнения. На том же диске Бартоли поет арию из оперы Вивальди «Зельмира», где выдает сверхвысокий ми-бемоль, чистый и уверенный, который сделал бы честь любому драматическому сопрано с колоратурой или сопрано колоратурному. Эта нота находится за пределами диапазона «нормального» меццо-сопрано. Ясно одно: Бартоли не контральто. Скорее всего, это сопрано с очень широким диапазоном - две с половиной октавы и с наличием низких нот. Косвенным подтверждением истинной природы голоса Чечилии могут являться ее «вылазки» в область моцартовского сопранового репертуара - Церлина, Деспина, Фьордилиджи.

Думается, за самоопределением как меццо-сопрано стоит умный расчет. Сопрано рождаются гораздо чаще, и в оперном мире конкуренция между ними гораздо жестче, чем среди меццо-сопрано. Меццо-сопрано или контральто мирового уровня можно пересчитать по пальцам. Определив себя как меццо-сопрано и сосредоточившись на барочном, моцартовском и россиниевском репертуаре, Чечилия создала себе удобную и великолепную нишу, которую очень трудно атаковать.

Все это привлекло к Чечилии внимание крупных звукозаписывающих компаний, среди которых Decca, Teldec и Philips. Особенно «ухаживает» за певицей фирма Decca. На настоящий момент дискография Чечилии Бартоли насчитывает более 20 компакт-дисков. Они записала старинные арии, арии Моцарта и Россини, Stabat Mater Россини, камерные произведения итальянских и французских композиторов, полные оперы. Ныне в продажу поступил новый диск под названием Sacrificio (Жертвоприношение) - арии из репертуара некогда боготворимых кастратов.

Но необходимо сказать всю правду: голос Бартоли - это так называемый «маленький» голос. Она производит гораздо более неотразимое впечатление на компакт-дисках и в концертном зале, чем на оперной сцене. Точно так же ее записи полных опер уступают записям сольным программ. Самая сильная сторона искусства Бартоли - момент интерпретации. Она всегда очень внимательна к тому, что исполняет, и делает это с максимальной отдачей. Это выгодно выделяет ее на фоне многих современных певиц, быть может, обладающих голосами не менее красивыми, но более сильными, чем у Бартоли, но не способных покорить вершины выразительности. Репертуар Чечилии свидетельствует о ее проницательном уме: она, видимо, отлично осведомлена о пределах отпущенного ей природой и выбирает произведения, которые требуют тонкости и виртуозности, а не силы голоса и огненного темперамента. В таких ролях, как Амнерис или Далила, она никогда не достигла бы блестящих результатов. Мы убедились, что она не гарантирует свое появление в роли Кармен, потому что отваживалсь бы спеть эту партию только в небольшом зале, а это не слишком реально.

— Синьора Бартоли, в одном интервью Вы сказали, что арии из «Sacrificium» – вероятно, самые сложные из тех, что Вы когда-либо записывали. Ощущаете ли Вы предел своих возможностей? Смогли бы Вы спеть еще более сложную музыку?

— Трудность исполнения этой музыки в том, что она написана для мужчин. Для людей с женским голосом, но с мужским телом. Вы знаете, что мальчиков кастрировали до мутации голоса, в возрасте 6-7 лет. Этой операции подвергалось огромное количество детей: от трех до четырех тысяч каждый год только в Италии. Когда эти мальчики вырастали, они, естественно, становились мужчинами. И для женщины спеть арии кастратов предельно сложно, потому что у нас нет такого количества кислорода в легких, как у мужчин. Люди думают, что самое сложное в моем пении – колоратуры. Конечно, это сложно, но есть вещи гораздо сложнее. Самое трудное – спеть так называемые «страстные арии», arie patetiche, в которых мелодия разворачивается невероятно медленно, а текст полон горечи и тоски. Очень сложно продолжать движение и не быть чрезмерно взволнованной этой музыкой. Подумать только, я пою арии, написанные для всех этих мужчин, у которых было столько психологических проблем – это сильно!

— Вы не использовали при записи компьютер для связывания этих невероятно длинных фраз?

— Нет. Я тренировалась, чтобы спеть каждую ноту в точности, как она написана. В некоторых пассажах я беру дыхание так, что вы этого не заметите. Кастраты тоже умели это делать. Конечно, я дышу, но вы не сможете поймать меня на этом. Я не в первый раз делаю такое, вспомните хотя бы мой альбом «Opera proibita» («Запрещенная опера») – там то же самое. Например, та ария Генделя из оратории «Trionfo del Tempo». Бог мой! Там есть места, где нужно петь синхронно со скрипкой – терцией выше или терцией ниже. У голоса и у скрипки одинаково виртуозные партии. Скрипка играет и играет, а мне нужно петь и петь…

— Большинству слушателей такие композиторы, как Леонардо Лео или Карл Генрих Граун, почти не известны. Это не Вивальди, музыку которого теперь узнает почти каждый. Чувствуете ли Вы сами различия между стилями композиторов, представленных в альбоме?

— Да, и вы тоже можете это почувствовать. Среди неаполитанцев различия не так сильны. Я имею в виду Порпору, Лео, Винчи – это представители неаполитанской школы. Но, конечно, вы почувствуете разницу между ними и Грауном, Генделем – это же немцы. Они считали себя итальянцами, но в душе все равно оставались немцами. И даже среди итальянцев есть различия. Скажем, Кальдара, которого я тоже включила в альбом, совсем не похож на Порпору. Потому что Кальдара представитель старой школы. Вы это услышите – музыка Кальдары более полифонична.

— В Вашем репертуаре преобладает итальянская музыка. Причина в Вашем происхождении, в языке или в чем-либо другом?

— Прежде всего причина в том, что я выросла в этой среде. Я из музыкальной семьи, мои мама и папа – оперные певцы. Я росла на итальянском оперном репертуаре, на веризме, на всех этих Верди, Пуччини… «Аиду» я увидела впервые, кажется, в три года, и это было по-настоящему сильное впечатление. Меня поразили тогда не только музыка, но и грандиозное представление с великолепными костюмами и огромными декорациями. Все происходило в термах Каракаллы – это греческие бани, архитектурный комплекс под открытым небом.
Так что итальянская музыка – это действительно часть моей культуры; любовь к ней заложена в моих генах.

— О чем Вы думаете и что чувствуете в момент пения?

— Все зависит от того, какую роль я пою. Что исключительно важно, когда вы на сцене, – это передавать чувства. Ведь музыка именно об этом – о чувствах. Нужно находить эмоции и в музыке, и в словах. В пении важна эта комбинация: поэзия как служанка музыки, музыка как служанка поэзии. А певец обязан служить обеим. Если вы можете сделать это – значит, вы хороший певец и хороший актер.

— Думаете ли Вы о тексте, когда поете?

— Текст – это способ передать то, что я чувствую, но он нужен и для того, чтобы рассказать историю. А еще в тексте нужно играть с каждым стихом и с каждым звуком, который есть в словах. Вообще же в опере важен комплекс элементов: сочетание экспрессии, текста, красоты звучания и грусти, заложенной в музыке, и еще многого другого. Я не отделяю одно от другого, не говорю себе: «Я только пою музыку». Для меня важно именно сочетание, которое и рождает по-настоящему сильное исполнение.

— Контролируете ли Вы себя во время концерта или же полностью отдаетесь чувствам?

— С одной стороны, я должна служить музыке композитора, с другой – вкладывать свою душу. Так что и здесь необходимо сочетание. Если не контролировать себя, легко потеряться, выпасть в чрезмерную эмоциональность. В какие-то моменты можно отдаться музыке, в другие моменты нужно знать, что, если вы это сделаете – вы просто перейдете на крик и не сможете больше петь. Так что нужно быть чуть-чуть настороже. Я бы не стала употреблять слово «контроль», потому что «контролировать музыку» звучит немножко странно. Я бы сказала «будьте осторожны», потому что, если эмоция слишком сильна, вы не сможете петь и начнете плакать. Но в то же время я скажу вам: если вы перестанете петь и начнете плакать – почему нет? Мы же люди. В музыке Моцарта есть одно место, которое заставляет меня во время исполнения плакать, но оно же заставляет вслед за мной плакать публику. И что в этом плохого? Что плохого в слезах, когда вы слушаете музыку?

— Многие критики считают, что в оперном мире Ваше «пространство» ограничивается комическими партиями. Как Вы сами относитесь к серьезным ролям?

— На самом деле я сыграла много серьезных ролей: я пела Эльвиру из «Дон Жуана» и Фьордилиджи из «Così fan tutte» с Арнонкуром в Цюрихе; обе оперы выпущены на DVD. Я также пела Эвридику в «Орфее и Эвридике» Гайдна, и это абсолютно трагическая опера. А в операх Россини я действительно пела в основном комические роли. Моя карьера началась с Розины из «Севильского цирюльника». Мне было тогда 19 лет, и это, пожалуй, была подходящая роль и подходящий возраст для этой роли. Вообще мне нравятся самые разные характеры – и комические, и предельно серьезные, но больше всего я люблю противоречивые женские образы. Золушка, например, и комична, и грустна одновременно. Чтобы петь Золушку, вам нужно уметь быть меланхоликом.

— Если бы Вы жили в XVIII веке, Вы хотели бы быть кастратом?

— О-хо-хо. Определенно нет.

— Почему же нет?

— Ну, я могу задать тот же вопрос Вам (хохочет).

— Но я не певец, к сожалению.

— Вы знаете, в шесть лет они тоже не были певцами. Это были всего лишь мальчики. И никто не знал, сделают ли они карьеру. На самом деле лишь немногие могли стать певцами, остальным была уготована поистине жалкая жизнь. Ведь они не были ни женщинами, ни мужчинами, и общество отвергало их. Так что нет, определенно нет, я не хотела бы быть кастратом, и я очень счастлива быть рожденной в том веке, в котором я родилась.

— Говорят, что они были притягательными мужчинами и великолепными любовниками.

— Что они были лучше, чем обычные мужчины? Я не верю в эти рассказы. Знаете, кастраты очень стыдились сказать, что они кастрированы. И всегда старались скрыть этот факт, придумывая историю о каком-нибудь несчастном случае. Ведь если бы они сказали правду, им пришлось бы открыть и то, что они из бедной семьи, и вообще всю подноготную. Есть очень много историй, скорее придуманных, чем реальных, о том, что они могли заниматься сексом часами и делали это лучше, чем мужчины. Как это может быть? Я в это не верю. Правда то, что кастратов использовали для развлечения, поскольку от них женщины не могли забеременеть. Вообще природа кастратов была двойственной, поскольку они играли на сцене не только мужчин-героев, но и королев. Эта двойственность очень сильно воздействовала на людей, и огромная аудитория, слушая кастратов, приходила в невероятное возбуждение.

— На сцене и в повседневной жизни Вы выглядите совершенно по-разному. И Ваше поведение за пределами сцены совсем не похоже на обычное поведение оперной звезды. Почему? Вам не хочется всегда быть дивой, появляться всюду в вечернем платье и с драгоценностями?

— Вы имеете в виду в личной жизни?

— Да.

— О, нет. У меня нет времени на это. И я не знаю, что значит «дива». Я хочу быть музыкантом, хорошей певицей на сцене – вот что я считаю очень важным. А в личной жизни… Но я так люблю мои джинсы! И еще: вы можете вообразить, как я провожу все мои научные исследования в библиотеках, в консерваториях, смотрю и изучаю музыку – и все это на высоких каблуках, с драгоценностями, с кучей косметики на лице? Забудьте это!

— Вы знаете, что русская публика очень Вас любит. Что нужно сделать россиянам, чтобы Вы к нам приехали?

— Я хочу приехать в Россию. Публика там невероятная. Я дала концерт в Консерватории имени Чайковского, и реакция была поразительная. Вы слушаете музыку сердцем, душой – вот в чем дело. Меня и саму воодушевляли очень многие русские музыканты. Слушать Ростроповича или даже моего хорошего друга Максима Венгерова было очень важно для меня. Вообще я всегда гораздо больше вдохновлялась инструменталистами, чем певцами. Искусство петь на инструменте уникально, и русские музыканты обладают этим даром столь глубоко – это просто невероятно! Я надеюсь приехать и передать мою страсть к музыке русской публике. Я должна приехать.

С Чечилией Бартоли
беседовал Ярослав Тимофеев

Обладательница глубокого меццо-сопрано и самая высокооплачиваемая певица в мире Чечилия Бартоли едет в Москву. 21 сентября она даст концерт в Большом зале Московской консерватории им. Чайковского.

Итальянская примадонна любит Россию. По её словам, здесь совершенно удивительная публика, которая слушает музыку душой. «Русские с теплотой и вниманием относятся к классической музыке. Я очень ценю это», — говорит Чечилия.

Появление Бартоли на сцене было не случайным. Она родилась в 1966 году в семье профессиональных певцов и занималась вокалом с мамой. В подростковый период она ещё восставала против своей сущности, пытаясь уйти во фламенко или выучиться на тромбоне, однако в итоге поняла, что голос — это самый сильный и прекрасный инструмент, который у неё есть. «Я хочу дарить людям моменты красоты и счастья, и Всевышний даровал мне эту возможность, благодаря моему пению». Однажды Бартоли вышла на сцену в гипсе, исполняя оперу «Дон Жуана» в Цюрихе. «Я сломала всего лишь ногу, — говорила она, — слава богу, не голос».

Карьера Чечилии была стремительной. Ей понадобились считанные годы, чтобы завоевать самые престижные залы Америки, Франции, Англии и других стран. Больше всего она прославилась, как исполнительница произведений Россини, Моцарта, Генделя. Тем не менее репертуар Бартоли элитарный. Она не выходит на большую сцену, а предпочитает небольшие залы, где лучше всего раскрывается её голос и любимая ею барочная музыка. Для своих выступлений она не ищет популярные арии, её конёк — малоизвестные произведения. К примеру, все знают концерты Вивальди, но Чечилия нашла в его рукописях чудесную оперу «Гризельда» и ещё 93 произведения. Точно так же ей удалось открыть талантливые работы Агостино Стеффани, которые вошли в её новый альбом Mission. Именно его певица собирается представить в Москве.

По мнению критиков, феноменальность Чечилии даже не в силе её голоса, а в интерпретации, выразительности и технике, благодаря чему она вытягивает такие произведения, на которые мало кто готов замахнуться. Например, Бартоли едва ли не единственная певица в мире, способная исполнить огромное количество нот без передышки из оперы «Гризельда», да и чего стоит её альбом Sacrificium из арий, написанных для кастратов: спеть то, что было под силу только тем мужчинам, отважится далеко не каждый.

Чечилия Бартоли не любит самолеты и старается передвигаться по воде или суше. Её давно ждут в Японии, и сейчас певица как раз обсуждает возможность турне по Транссибирской магистрали, чтобы отправиться в страну восходящего солнца из Владивостока. Кстати, в своё турне по Америке, Чечилия тоже планирует плыть на корабле. По её словам, это чудесная возможность пережить ощущения эпохи Карузо, когда люди ещё не умели летать.

Чечилия любит водить автомобиль, петь в душе и вкусную еду, к которой, по признанию самой певицы, у неё эротическое отношение. В то же время Бартоли не охотно обсуждает политическую обстановку в своей стране и не терпит вопросов о личной жизни. Известно лишь, что долгое время она жила в Риме, но несколько лет назад переехала в Монте-Карло вместе со своей собачкой Фигаро.

В вопросах одежды Чечилия непритязательна. В повседневной жизни она предпочитает джинсы вечерним платьям с драгоценностями. Как объясняет сама певица, пышные наряды совершенно непригодны для её научных исследований в библиотеках и консерваториях. «Изучать музыку на каблуках, с драгоценностями и кучей косметики на лице? Забудьте!» — усмехается дива. Во время выступлений выбор платьев у Бартоли тоже небольшой. Счёт идёт не по количеству концертов, а по композиторам. Так для Вивальди и Глюка есть красное платье, для Россини — голубое, для Моцарта — белое. Как считает Чечилия, это приносит ей удачу.

На сегодняшний день дискография певицы насчитывает более 20 компакт-дисков, а в списке её наград числятся премии Grammy (Америка), Schallplattenprise (Германия), Diapason (Франция). Также Чечилия является кавалером ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» и кавалером ордена искусств и литературы во Франции.

Сотрудничает со звукозаписывающей фирмой Decca. Записала сольные альбомы, принимала участие … Читать всё

Чечилия (или Сесилия) Бартоли (итал. Cecilia Bartoli, род. 4 июня 1966 года, Рим) - выдающаяся итальянская оперная певица (колоратурное меццо-сопрано).

Впервые выступила перед публикой в 9-летнем возрасте в опере Тоска. Училась в римской Консерватории Святой Цецилии. В 1986 была приглашена в театр Ла Скала.

Сотрудничает со звукозаписывающей фирмой Decca. Записала сольные альбомы, принимала участие в записях опер Генделя, Глюка, Гайдна, Моцарта, Россини.

Выпустила несколько сольных альбомов, фактически заново открыв таких композиторов, как К. В. Глюк, А. Сальери. Записала диски с редко исполняемыми ариями А. Вивальди, Г. Ф. Генделя, А. Скарлатти, А. Кальдары.

В 2007-2008 выступила с серией концертов к 200-летнему юбилею легендарного меццо-сопрано Марии Малибран.

Получила признание как исполнительница произведений Моцарта и Россини, а также произведений эпохи барокко. Из наиболее известных партий - Золушка в одноимённой опере Россини, Розина в «Севильском цирюльнике» того же композитора, Деспина в «Так поступают все» Моцарта, Клеопатра в «Юлии Цезаре» Генделя. Премия Грэмми (2002), многократный лауреат премии ЭХО-Классик.
Кавалер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (28 мая 2003 года) и кавалер ордена искусств и литературы (Франция)

В октябре 2009 Чечилия Бартоли вернулась к баро́чному репертуару, выпустив альбом «Sacrificium» (Жертвоприношение), посвящённый кастратам и музыке, написанной для них (в первую очередь - музыка Неаполитанской школы). С 2009 давала концерты по мотивам этого альбома, а также концерты, посвящённые Генделю, в которых с ней выступали оркестры Il Giardino Armonico под управлением Джованни Антонини, La Scintilla и Базельский камерный оркестр. В конце 2010 в серии концертов, посвящённых Генделю, пела дуэтом с контратенором Франко Фаджоли.

29 июня 2010 года в Дортмунде Бартоли впервые исполнила партию Нормы в одноимённой опере Винченцо Беллини. Бальтазар-Нойман-Ансамбле м дирижировал Томас Хенгельброк, а среди других солистов были Джон Осборн (тенор), Микеле Пертузи (баритон) и Ребека Олвера (сопрано).

В середине 2011 года Чечилия Бартоли вновь обратилась к произведениям Вивальди, исполнив арии из его опер с камерным ансамблем Ensemble Matheus под управлением дирижёра Жана Кристофа Спинози.