Боярыня Морозова: биография и интересные факты. Морозова, феодосия прокофьевна

- 11234

Боярыня Морозова родилась в Москве 21 мая 1632 года она дочь окольничего Соковнина Прокопия Фёдоровича, являвшийся родственником Марии Ильиничны 1-й жены царя Алексея Михайловича. Фамилия Морозова унаследованная от замужества с Морозовым Глебом Ивановичем происходившим из знатного по тем временам рода Морозовых, которые являлись ближайшими родственниками царской семьи Романовых.

После смерти брата Бориса Ивановича Морозова а в последствии и Глеба Ивановича все наследство переходит малолетнему сыну Ивану. За малолетством сына всем этим состоянием управляла сама Феодосия Морозова, в ее власти было 8 тысяч крестьян, только домашних слуг в доме было триста человек. По тем временам у нее имелось имение усадьба отличавшаяся великим роскошеством по образцу богатых заграничных усадеб. Она разъезжала на красивой дорогой карете с эскортом до ста человек. Богатое наследие, жизнь со вкусом, казалось бы ничего плохого не должно было происходить в ее биографии боярской жизни.

Боярыня Морозова Феодосия Прокопьевна была яркой сторонницей русского старообрядчества. В ее доме часто собирались различные староверы, гонимые царской властью царя Алексея Михайловича, чтобы помолиться у старых старообрядческих икон по древнерусским обрядам. Боярыня Морозова очень тесно контактировала с протопопом Аввакумом одним из идеологов старообрядчества, благосклонно относилась к юродивым и нищим, которые часто находили в ее доме тепло и приют. Не смотря на то, что Боярыня Морозова придерживалась старообрядчества она также посещала церковь нового обряда, что соответственно не красило ее в лице сторонников старой веры. В последствии всего этого она тайно приняла постриг у старообрядцев, где ее нарекли именем Феодора, тем самым удалилась от посещения светских и церковных мероприятий. Отказалась от приглашения на свадьбу царя Алексея Михайловича по предлогом болезни, несмотря на то что она при дворе Феодосия Прокопьевна всегда была приближена к царю и имела статус верховной боярыни. Такое поведение Феодоры соответственно не нравилось царю. Царь много раз пытался подействовать на нее с помощью родственников, посылал боярина Троекурова уговорить ее принять новую веру, но все было тщетно. Чтобы наказать боярыню за подобные грехи, царю мешало высокое боярское положение Морозовой, да и царица Мария Ильинична также сдерживала царя от наказания строптивой боярыни. Тем не менее царь Алексей Михайлович исчерпав все свое царское терпение, послал к Морозовой архимандрита Чудового монастыря Иакима на пару с думным дьячком Иларионом Ивановым. От ненависти к этим гостям и новой вере сестры Феодосия княгиня Урусова в знак несогласия легли в постель и лежа отвечали на их допросы. Часовня-памятник на предполагаемом месте заключения боярыни Морозовой и княгини Урусовой.

После всего этого позорного действия по мнению архимандрита их заковали в кандалы, правда пока оставили сестер под домашним арестом. Даже после, когда ее увезли для допросов в Чудов монастырь а потом в Псково-печерский монастырь она так и не сдалась, все ее боярское имение, собственность боярыни перешло в царскую казну, все время заточения она поддерживала отношения со старообрядческими сподвижниками, которые ей помогали и сочувствовали, приносили ей пищу и вещи и даже один старообрядческий священник тайно причастил ее. По ее душу просил и умолял царя смилостивится сам Патриарх Питирим, на что царь посоветовал главному священнику самому удостоверится в ее сумасбродности. На допросе у Питирима Боярыня Морозова также не захотела стоять на своих ногах перед патриархом провисев на руках у стрельцов. В 1674 году на Ямском дворе пытками на дыбе истязали двух сестер Морозовых и старо-обрядчицу Марию Данилову надеясь переубедить их. Никакие убеждения не помогли и их уже собирались сжечь на костре, но этому помешало сбыться сестра царя Ирина Михайловна и возмущенное боярство. Решение царя было такое: 14 человек слуг, которые остались также со старой верой заживо сожгли в срубе, Морозовых Феодосию с сестрой княгиней Урусовой сослать в Боровск Пафнутьево-Боровской монастырь, где их посадили в земляную тюрьму. От полного истощения и тюремных мук сестры Морозовы скончались с разницей в несколько месяцев в 1675 году

Смотреть онлайн:
Боярыня Морозова. Раскол (2011)

Картина Боярыня Морозова

Картина Боярыня Морозова навеяна чисто русским течением не легкой жизни того времени, жесткого и не доброго времени церковного раскола. Суриков изобразил печальный но непобедимый образ главной героини полотна Боярыни Морозовой в 1887 году, в самом композиционном центре картины она богато одета в шубе из бархата, ее везут на санях по улицам Москвы на верную погибель закованную в кандалы, ее руки повязаны цепью, с поднятой рукой вверх выкрикивает толпе народа прощальные слова, она фанатично предана своей старой вере и не за какие коврижки она ее не продаст и народ в большинстве своем безропотно сочувствует ей и переживает ее трагедию также как свою. В образе Боярыни Морозовой Суриков был настроен показать великий дух не сломленной веры русской женщины, которая была близка к царю и имела значительный авторитет при дворе и всю роскошь боярской жизни, но ради веры готовая на погибель. Картина Боярыня Морозова исполнена в привычно для Сурикова в колоритных тонах, играя на контрасте человеческих судеб отразив среди одетых и обутых горожан, босого одетого в грязное и убогое одеяние юродивого, типичный персонаж средневековой Руси который тоже с сочувствием провожает боярыню в последний путь. Среди многих персонажей картины Суриков изобразил и себя в роли странника, который скитается по по городам и селам. Справа от Боярыни Морозовой ее провожает ее сестра Княгиня Урусова покрытая в белый платок с вышивкой, провожая ее она одухотворена повторить подобный поступок. На картине изображено много русского народа, среди сочувствующих есть и недовольные ее поступком, злорадно посмеивающиеся ей в след, приговаривая меж себе подобными о ее сумасбродстве. Имя Боярыни Морозовой было у всех на устах и каждый ее понимал по своему. Эта глубоко историческая русская картина Сурикова, где униженную раскольницу Боярыню Морозову художник представляет в победоносном образе не сломленной женщины. Весь трагизм картины Боярыня Морозова дает возможность ощутить ту прошлую и нелегкую жизнь глубоко верующего русского народа

Годы создания: 1881-1887
Размер полотна: 304 х 587,5 сантиметров
Место хранения: Государственная Третьяковская галерея, Москва

Монументальное полотно русского художника Василия Сурикова «Боярыня Морозова », жемчужина собрания Третьяковской галереи, изображает сцену из истории церковного раскола в XVII веке.

Историческая справка:

Раскол Русской церкви состоялся в 1650-1660-х годах после реформ патриарха Никона, направленных на нововведения и изменения богослужебных книг и обрядов с целью их унификации с современными греческими. Приверженцы старых обрядов, так называемые «старообрядцы», были преданы анафеме. Непримиримым противником реформы был протопоп Аввакум Петров - идеолог и влиятельный деятель старообрядчества, который был сослан, заточён в тюрьму и казнён.

Тематика истории русского народа у потомственного казака Василия Сурикова всегда была центральной в живописи. Национальные эмоции, выраженные в действиях отдельных исторических личностей на фоне уникальной колоритной сибирской природы, неизменно вдохновляли художника.

Детство, проведённое в Сибири, подарило художнику знания из «житий» святых мучеников-старообрядцев, коих в Сибири было великое множество. Особенно Сурикова вдохновляла «Повесть о боярыне Морозовой», которую ему пересказывала его тётка, Ольга Матвеевна Дурандина.

Историческая справка:

Феодосия Прокофьевна Морозова, в иночестве Феодора, родилась в Москве 21 (31) мая 1632-го года. Была представительницей одного из шестнадцати высших аристократических семейств Московского государства, верховной боярыней, деятельницей русского старообрядчества, сподвижницей протопопа Аввакума. Овдовев в 30 лет, Феодосия Морозова занималась благотворительностью, принимала у себя в доме странников, нищих и юродивых, гонимых властью староверов. Усмиряла плоть свою власяницей.

Как вспоминают современники боярыни Морозовой, «дома прислуживало ей человек с триста. Крестьян было 8000; другов и сродников множество много; ездила она в дорогой карете, устроенной мозаикою и серебром, в шесть или двенадцать лошадей с гремячими цепями; за нею шло слуг, рабов и рабынь человек сто, оберегая её честь и здоровье».

Из-за личного конфликта с царём-реформатором Алексеем Михайловичем и за приверженность к «старой вере» была арестована вместе с сестрой и слугами, лишена всего имущества, сослана в Пафнутьево-Боровский монастырь и заточена в монастырскую тюрьму, в которой, после пыток на дыбе, умерла от голода. Канонизирована старообрядческой церковью.

Первый эскиз будущей картины «Боярыня Морозова » Василий Суриков создал в 1881-м году, в возрасте 33-х лет. Но к работе над созданием масштабного исторического полотна он приступил лишь спустя три года.

Центральной фигурой в композиции картины является сама боярыня Морозова. Её везут, закованную в кандалы и цепи, в санях, которые символично «раскалывают» толпу зевак. Её лицо измождено постом и лишениями, его бледность и бескровность оттеняет чёрная шуба. Правая рука сложена в старообрядном знамении перед иконой Богородицы.

Образ боярыни на картине - собирательный. Общее настроение боярыни Суриков списал с увиденной однажды вороны с чёрным крылом, которая билась о снег. В основе образа боярыни - старообрядка, которую Суриков повстречал у Рогожского монастыря. Намного сложнее было подыскать идеальную модель для создания неповторимой внешности боярыни Морозовой. В конце концов, ею стала тётка Василия Сурикова - Авдотья Васильевна Торгошина.

Десятки оттенков снега на картине «Боярыня Морозова » также дались художнику непросто. Делая эскизы, художник размещал моделей прямо на снегу, ловя наименьшие рефлексии света, изучая воздействие морозного цвета на кожу лиц. Так создавалась «цветовая симфония», как позже критики назовут картину.

Толпа, сквозь которую провозят арестованную раскольницу, реагирует на происходящее по-разному. Кто-то глумится над «свихнувшейся бабой», кто-то недоумевает, зачем состоятельная аристократка сознательно убивает себя ради старых обрядов, кто-то видит в страданиях Морозовой собственную печальную участь в будущем. Что примечательно, все женские фигуры на картине сочувствуют главной героине. Юродивый в правой нижней части картины повторяет жест боярыни. И только лишь дети остаются беззаботны.

«Грубые московские люди, в шубах, телогреях, торлопах, неуклюжих сапогах и шапках, стоят перед вами как живые. Такого изображения нашей старой, допетровской толпы в русской школе ещё не было. Кажется, вы стоите среди этих людей и чувствуете их дыхание».

Критик Гаршин

Первое публичное представление работы состоялось на Пятнадцатой передвижной выставке в 1887-м году. Зрители и критики не были единогласны в отзывах. Многие замечали отсутствие перспективной глубины на картине, академисты называли её «пёстрым ковром». На что Александр Бенуа ответил:

«Действительно это удивительное по своей гармонии пёстрых и ярких красок произведение достойно называться прекрасным ковром уже по самому своему тону, уже по самой своей красочной музыке, переносящей в древнюю, ещё самобытно-прекрасную Русь».

Критик В. Стасов написал о «Боярыне Морозовой следущее:

«Суриков создал теперь такую картину, которая, по-моему, есть первая из всех наших картин на сюжеты русской истории. Выше и дальше этой картины и наше искусство, то которое берёт задачей изображение русской истории, не ходило ещё».

Вскоре после этого картина была куплена для Государственной Третьяковской галереи за 25 тысяч рублей.

Также сохранились около сотни эскизов к «Боярыне Морозовой», преимущественно портретных.

4.7 (94.29%) 14 votes

15 ноября по новому стилю Православная Церковь вспоминает преставление св. прпмц. и исп. боярыни Феодосии Морозовой, во иночестве Феодоры (1675 г., в Боровске).

Предлагаем познавательную и крайне насыщенную подборку материалов о житии и страданиях преподобномученицы Феодоры (болярыни Феодосии Морозовой), сестры ея благоверной княгини Евдокии Урусовой, и иже с ними Иустины и Марии, подготовленный для нашего сайта старообрядческой инокиней Ливией. Венчает повествование авторский стих, который в свете приводимых исторических фактов выглядит искусным украшением статьи.

Феодору преблаженную чту с любовию и благоговением, яко святую и преподобную, яко мученицу и исповедницу, яко великую угодницу Божию, и молитвенницу о душах наших (из канона святой преподобномученице)

«Увы, Феодосья! Увы, Евдокея! Два супруга нераспряженная, две ластовицы сладкоглаголивыя, две маслицы и два свещника, пред Богом на земли стояще! Воистину подобны есте Еноху и Илии. Женскую немощь отложше, мужескую мудрость восприявше, диявола победиша и мучителей посрамиша, вопиюще и глаголюще: «приидите, телеса наша мечи ссецыте и огнем сожгите, мы бо, радуяся, идем к Жениху своему Христу» – так писал святой священномученик Аввакум о великих русских страдалицах за истинную веру и благочестие. .

Скачать канон Преподобномученице Феодосии

Канон для скачивания в PDF

«Феодосия Прокофьевна Морозова (в девичестве Соковнина, в иночестве Феодора; 21 (31) мая 1632-2 (12) ноября 1675, Боровск) - верховная дворцовая боярыня, деятельница русского старообрядчества, сподвижница протопопа Аввакума. За приверженность к «старой вере» в результате конфликта с царём Алексеем Михайловичем была арестована, лишена имения, а затем сослана в Пафнутьево-Боровский монастырь и заточена в монастырскую тюрьму, в которой погибла от голода» – читаем в краткой справке, которую дает Wiki-энциклопедия. Но, как бесценное духовное сокровище, дошло до нас и подлинное житие ее, составленное в 17-ом веке одним из очевидцев ее страдания.

В 1682 г. на месте захоронения сестёр их братья Алексей и Фёдор Соковнины положили надгробную плиту.
Боровск. Снимок 1909 года. Источник снимка – mu-pankratov.livejournal.com

ЖИТИЕ боярыни Морозовой

Месяца ноемврия во 2 день, сказание отчасти о доблести и мужестве, и изящном свидетельстве, и терпеливодушном страдании новоявленной преподобновеликомученицы болярыни Феодосии Прокопиевны, нареченной во инокинях Феодоры, по тезоименству земныя славы Морозовы, и единородной сестры ее и сострадалицы ее, благоверной княгини Евдокии, и третей соузницы их Марии; имать же сия повесть поведание вкратце. (Житие).

Храмовая икона Боровской старообрядческой общины

О ранней молодости и светском периоде жизни боярыни-исповедницы известно, что она была очень красивая, умная и набожная девушка. Семнадцати лет вступила в брак с представителем одной из самых влиятельных фамилий при Московском дворе – Глебом Ивановичем Морозовым.

Брат его, Борис Иванович Морозов, стоял в близких отношениях к царю Алексею Михайловичу, был его любимцем и советником. Евдокия Прокопьевна была замужем за князем Петром Ивановичем Урусовым. Боярыня Феодосия имела острый ум и была начитана в церковной литературе. С ней любил беседовать по духовным вопросам боярин Морозов и всегда после беседы говорил, что насладился речами ее «паче меда и сота». В молодых летах Феодосия овдовела, оставшись с единственным сыном Иваном. .

Молебен у часовни, воздвигнутой на месте мученической кончины преподобной

Боярыне Феодосии было чуть больше тридцати лет от роду, когда она приняла в свое распоряжение огромное наследство: практически одновременно с братом скончался также и бездетный Борис Иванович, и совокупное состояние обоих братьев было завещано малолетнему сыну Глеба и Феодосии Морозовых - Ивану Глебовичу.

Бысть же в дому ея имения на двесте тысящ или на полтретьи, и христианства за нею осмь тысящей, рабов и рабыней сто не одно, близость под царицею – в четвертых бояронях .

Но роскошь и светская слава отнюдь не прельщали истинную Христову подвижницу, которая избрала для себя узкий путь аскетизма и отречения от земных наслаждений еще задолго до начала гонений от новообрядческих реформаторов.

трапеза после Крестного хода у старообрядческого храма в Боровске

{Широкой рукой она раздавала милостыню направо и налево. Морозова ежедневно посещала дома бедных, тюрьмы, богадельни – и всюду оделяла нуждающихся своей милостыней, часто очень щедрой. В ее приветливом доме находили себе приют странники, бедные, нищие и гонимые за старую веру. Здесь же нашел себе пристанище протопоп Аввакум по возвращении из Сибирской ссылки. Он оказал большое влияние на боярыню Феодосию. Зная во всех ужасающих подробностях его страдания, преклоняясь пред его непоколебимой стойкостью, она признала этого пастыря церковного святым человеком и с радостью подчинилась его воле} .

Яко ревностная исполнительница Евангелия, нищих миловаше, странных приимаше, и всем требующим помощи служаше, Феодосие любвеобильная (из канона преподобномученице).

Воспитывая свою духовную дочь в строгости и воздержании, нелицеприятный пастырь не избирал изысканных выражений, соответствующих ее знатному роду, но простыми и искренними словами наставлял на путь спасения:

Свет моя, государыня! Люблю я правило нощное и старое пение. А буди обленишься на нощное правило, тот день окаянной плоти и есть не давай. Не игрушка душа, что плотским покоем ее подавлять!

… Али ты нас тем лутчи, что боярыня? Да единако нам Бог распростре небо, еще же луна и солнце всем сияет равно, такожде земля, и воды, и вся прозябающая по повелению Владычню служат тебе не больши, и мне не меньше. А честь прелетает. Един честен – тот, кто ночью востает на молитву .

Стремясь все к большему совершенству в духовных подвигах, молодая боярыня пожелала и вовсе отречься от всех мирских утех и принять на себя великий ангельский образ. Большое влияние оказывала на нее в то время и старица Мелания, умудренная годами и крепкая в вере инокиня, которая, спасаясь от гонений, приютилась у любвеобильной боярыни. Жили с нею вместе и другие пять изгнанных за правую веру инокинь и, таким образом, когда новомодная московская знать, по западному примеру, начала уже заводить в домах своих комедийные театры, благочестивая Феодосия фактически организовала в своем доме тайный монастырь и сама подчинилась иноческим уставам.

Последи же от страдальца отца Трифилия уведе о некоей инокине благоговейной, именем Мелании, и призвавши ю, и слышав словеса ее, возлюби зело, и изволи ю в матерь себе избрати. И смирившися Христа ради, отдадеся ей под начал, и до конца отсече свою волю. И сице пребысть до конца опасная [старательная] послушница, яко и до дня смерти своей ни в чем повеления ее не ослушалася.

Потом же Феодосия тщашеся всяку волю Божию делом совершить и нудяше плоть свою на постнические подвиги; питаше бо ся постом и цветяше молитвами, смертною памятию содрогашеся и радостотворным плачем исполняшеся, жегома и разжигаема огнем Божия любве распадающиеся - не згараше, но Дух Святый ю орошаше.

Феодосия же начат мыслию на большая простиратися, желая зело аггельскаго образа. И припаде к матери, лобызаше руце ее, и поклоняяся на землю, моляше, яко да облечет ю во иноческий чин. Мати же паки отлагаше многих ради вещей. Первое - мыслящи, - яко вещи сей невозможно есть в дому утаитися, и аще уведено се будет у царя - многим людем многие будут скорби, расспросов ради уведения: «Кто постриг?» А другое дело - и еже из дому скрытися - другая беда. Третие: аще и утаится, приспе время сына браком сочетати, и убо ту потреба быти многой молве и попечению, и о свадебных чинех уряжение, а инокам таковая творити не в лепоту. Четвертое: потреба, еже до конца ошаятися [воздерживаться] и малого оного лицемерия и приличия ради уже не ходити к храму, но стати до конца мужески.

Она же зело распадающийся любовию Божиею и зельно желаше несытною любовию иноческого образа и жития.

Мати же и в сем паки видя веру ее велию, и усердие многое, и непреложный разум, изволи быти сему: молит отца Досифея, яко да сподобит ю аггельскаго одеяния. Он же постриже ю, и наречена бысть Феодора, и даде от Евангелия матери Мелании [Житие].

Уметы вменила еси благородие рода, и богатство и честь, прияв ангельский образ, и наречена Феодорою, в нем же и поживе богоугодно (из канона преподобномученице).

Крестный ход в Боровске к часовне

О молитвенном правиле боярыни-инокини, заповеданном ей отцом духовным, читаем, что оно не отличалось от общепринятого (и на сегодняшний день в старообрядческом иночестве), но требовало немалого труда и усердия:

Тако и ты, государыня, плачи суетнаго жития своего и грехов своих, понеже призва тя Бог в домовое строение и рассуждение; но и возвеселися, егда, в ноши востав, соверши 300 поклонов и седмь сот молитв веселием и радости духовныя. Нощию триста метаний на колену твори. .

Аскетический подвиг воспитывает и укрепляет душу, просвещая ее Божественною благодатью, и делает способной воспринимать жестокие скорби и искушения, чтобы быть готовой к мужеству и страданию ради истины во Христе.

Юности взыграния умертвила еси воздержанием, молитвою и богомыслием, и явися избранный сосуд благодати Божия, Феодора преподобная (из канона преподобномученице).

Из жития соименной боярыне Феодосии – преподобномученницы Феодосии Константинопольской (8 в.), которая также, презревши знатность рода и земное богатство, от юных лет посвятила себя на сугубое служение Христу в иноческом чине, известно, что, не терпя ее высокой подвижнической жизни, враг спасения рода человеческого предстал ей видимым образом и грозился жестоко отомстить. Тогда же началось гонение иконоборцев и святая приняла венец мученичества за Православие и иконопочитание. Здесь невольно напрашивается своя параллель: после смерти царицы Марьи Ильиничны, от души сочувствовавшей исповедникам древнего благочестия и всегда оказывавшей им посильную помощь, над домом новопостриженной боярыни-подвижницы, непокорной новым церковным порядкам, нависла реальная угроза расправы со стороны представителей господствующей церкви. Об этом предупреждали ее родственники, приближенные к царскому двору, призывая присоединиться к новообрядчеству. Толчком для окончательного разрыва послужил отказ присутствовать на царской свадьбе, когда в 1671-м году царь решил жениться на молодой красавице Наталье Нарышкиной – будущей матери Петра 1-го: инокиня Феодора сочла здесь невозможным свое участие, как ради принятого ею ангельского образа, так и во избежание благословения и совместных молитв с новообрядческими архиереями.

Егда же приспе брак царев, егда поят царицу Наталию, тогда Феодора не восхоте на брак царев прийти с прочими боляронями, и тяжко си вмени царь Алексей, понеже ей достояше в первых стояти и титлу царскую говорити. И последи прилежнее зва ю, и до конца отречеся, рекущи, яко «Ноги ми зело прискорбии, и не могу ни ходити, ни стояти!» Царь же рече: «Вем, яко загордилася!»

Преподобная же сего ради не восхоте прийти, понеже тамо в титле царя благоверным нарицати и руку его целовати, и от благословения архиереев их невозможно избыти. И изволи страдати, нежели с ними сообщатися, ведущи бо, яко се дело просто царь не покинет, яко же и бысть: все бо то лето зело на ню гневался, и начат вины искати, како бы ю аки не туне изгнати. И уже близ есени приела к ней болярина Троекурова, и с месяц поноровя [потерпев, подождав] - князь Петра Урусова, с выговором, еже бы покорилася, приняла все новоизданные их законы; аще ли не послушает, то быти бедам великим (житие).

{Стойкость Морозовой, прославившейся на всю Москву сначала своей щедрой милостыней, а теперь горячей преданностью старой вере, сильно смущала придворные круги и особенно – архиереев, среди которых не оказалось ни одного столь твердого в вере человека. Они настаивали на аресте Морозовой. Арест последовал скоро. В глубокую ночь в дом Морозовой прибыли Чудовский архимандрит Иоаким (впоследствии патриарх Московский) и думский дьяк Ларион Иванов. Здесь они застали и сестру ее, княгиню Урусову. Обе были подвергнуты допросу.

– Как крестишься и как молитву творишь? – поставил первый вопрос Морозовой архимандрит Иоаким.

Морозова сложила двоеперстие и проговорила молитву:

– Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Так же отвечала и княгиня Урусова на поставленный ей тот же вопрос.

Сестры исповедницы были арестованы. Морозовой не дали даже проститься с горячо любимым сыном. Бледный и испуганный сын мог только издали поклониться своей матери} .

Еретицы, не терпяще твоея ревности и любви к Богу, нощию емше тя, сковаша узами железными, и вринуша в подклеть на томление (из канона преподобномученице).

, запечатленном на картине Сурикова

Так, в конце ноября 1671-го начинался крестный путь великой русской исповедницы Православной веры, который продолжался около четырех лет и был исполнен всевозможных скорбей и лишений. Закованные в цепи, словно тяжкие злодеи-преступники, и разлученные друг от друга, сестры поначалу томились в московских монастырских темницах. Без тени сожаления о былом величии и могуществе встретила инокиня Феодора это суровое испытание: она целовала свои цепи и благодарила Бога, говоря, что Он сподобил ее носить «Павловы узы».

Не дивно, яко двадцать лет и едино лето мучат мя, – писал, восхваляя ее твердую веру и мужество, священномученик протопоп Аввакум, – на се бо зван есмь, да отрясу бремя греховное; а се человек нищий, непородней и неразумной, от человек беззаступной, одяния и злата и сребра не имею… Но чюдно о вашей честности помыслить: род ваш, – Борис Иванович Морозов сему царю был дядька, и пестун, и кормилец, болел об нем и скорбел паче души своей, день и нощь покоя не имуще; но сопротив тово племянника ево роднаго, Глеба Ивановича Морозова, опалою и гневом смерти напрасной предал, – твоего сына и моего света .

Вскоре новое, самое жестокое для любящей матери горе постигло ее: она узнала о смерти своего единственного, еще совсем юного сына, который, потрясенный арестом матери, сильно заболел, слег в постель и уже не встал с нее.

А Ивана Глебовича приказал беречи людям; отрок же от многой печали впаде в недуг. И приела к нему лекарей своих, и так его улечиша, яко в малых днях и гробу предаша. И умершу Ивану.

Прислан сказати Феодоре смерть сына ее поп-никониянин, иже злоумен сый, досаждаше святой, приводя от псалма 108-го глаголы, реченные о Июде. Нечестивый бескуфейник ко блаженней приписоваше, якобы сего ради, занеже отвратися веры их, прийти на ню Божию наказанию, и еже положитися дому ее пусту, и живущего не имети. Премудрая же разумница не внимаше о сем буести их; уведевши же смерть возлюбленного си сына, оскорбися вельми и падши на землю пред образом Божиим умильным гласом плакаше, рыдающи, вещаше: «Увы мне, чадо мое, погубиша тя отступницы!» И пребысть на мног час, не воставающи от земли, воспущающи о сыне си надгробные песни, яко и инем слышащим рыдати от жалости.

В советское время-Здание бывшего Боровского уездного училища. На переднем плане памятный крест на месте разоренной могилы боярыни Морозовой.
Источник снимка – mu-pankratov.livejournal.com

Царь же о смерти Иванове порадовася, яко свободнее мысляще без сына матерь умучити. Не точию же се, но и двою брату ею, Феодора и Алексея, оваго - на Чугуев, оваго - на Рыбное яко бы на воеводство, паче же в заточение поотсла [отослал]. Феодор бо на власти своей толико обогатися, яко и своих рублей тысячу прожил. Се же царь творяше от великой злобы на блаженную, мысляше, яко да ниоткуду же никако же никакова рука да не приближится, помогающи им в скорбех тех великих, но обаче Бог бяше с ними.

После Ивановы же смерти все имение расточи; отчины, стада, коней разда болярам, а вещи все - златые и сребряные, и жемчужные, и иже от драгих камений, - все распродати повеле (житие).

Петр Оссовский/ Фрагмент триптиха Протопоп Аввакум – Боярыня Морозова

Однако, и этот удар не мог сломить мужественную душу святой Феодоры: получив утешение от отца духовного, она всецело предалась воле Божьей, уподобившись в духовном подвиге жертве праотца Авраама и терпению святого Иова Многострадального.

О болезни сына своего единородного вельми скорбя, не предпочла еси его Христу, якоже жадаху противницы, взываше бо со Иовом, Господь даде, Господь и отъя (из канона преподобномученице).

Следующее испытание приготовил для сестер патриарх Питирим. Глубокой ночью, на очередном допросе в Чудовом монастыре, он напоминал им о благородстве их происхождения и искушал земными благами в надежде, что претерпевши столько страданий, они, наконец, предпочтут для себя богатую и спокойную жизнь. Но преподобная Феодора резко и без колебаний отстранила от себя его руку, когда тот вознамерился насильно совершить над ней свой обряд помазания освященным маслом. С такой же твердостью предстояла на допросе и ее сестра, а так же и третья исповедница – жена стрелецкого полковника Марья Данилова. Не стерпевши прилюдного позора, патриарх пришел в страшную ярость: по его приказу, мученицу сбили с ног и, на железных цепях, повлекли прочь с бесчеловечной злобою и жестокостью.

Слышав сия патриарх и не терпя многого срама, разгневася зело и от великой горести возопи: «О исчадие ехиднино! Вражия дщи, страдница [холопка]!» И возвращался от нея вспять, ревый, яко медведь, крича, зовый: «Поверзите ю долу, влеките нещадно! И яко пса чепию за выю влачаще, извлецыте ю отсюду! Вражия она дщерь, страдница, несть ей прочее жити! Утре страдницу в струб [т. е. на костер]!»

И по повелению патриархову повергоша ю долу, яко мнети ей главе ее расскочитися, и влекуще ю по полате сице сурово, яко чаяти ей ошейником железным шию надвое прервав, главу ее с плеч сорвати им. И сице ей влекоме с лестницы все степени главою своею сочла. И привезоша ю на тех же дровнях на Печерское подворье в девятом часу нощи.

{Страдания заключенных волновали всю Москву и еще сильнее прославляли правоту и величие старой веры. Царь и патриарх решили во что бы то ни стало заставить стойких страдалиц принять новую веру. Боярыню Морозову и княгиню Урусову подвергли жестоким пыткам. Ночью их привезли на Ямской двор, где был застенок. Сюда доставили еще одну исповедницу за старую веру – Марью Данилову, жену стрелецкого полковника. В комнате, отведенной для пыток, висели по стенам кнуты, плети, клещи, в углу стояла жаровня, гири… Тут же находились палачи в кожаных фартуках}.

Ужасно бе зрети, егда преподобную Феодору подъяша на дыбу, и ломахуся составы ея, растягахуся жилы и кожа, она же взываше: благословен Бог отец наших (из канона преподобномученице).

{Подвергли пытке сначала Марью Данилову: ее раздели и подняли на «встряску». Это жестокая, мучительная пытка. Руки связывают сзади и за них поднимают несчастную жертву к перекладинам на потолке. Руки выскакивают из суставов, кости трещат. Здоровые мужики не выдерживали такой «встряски». Но мученица Марья вынесла ее без крика, без единого стона. Морозова ободряла ее: «Терпи ради Господа. Христос еще больше терпел».

Вслед за Даниловой вздернули на дыбу и княгиню Урусову. Она так же бестрепетно выдержала эту бесчеловечную пытку. Морозову было приказано подольше держать на дыбе. Она не молчала, а обличала, вися на дыбе, «лукавое отступление» никониан. Ремни, на которых ее повесили, впились в ее тело и протерли его до жил. Но непобедимая страдалица выдержала терпеливо и это мучение. Обессиленных и лишившихся чувств женщин сняли с дыб. Но этим не закончились пытки. Измученных женщин с вывернутыми руками подносили еще к огню и устрашали их сожжением, затем клали им на грудь мерзлую плаху. Данилову же били еще плетьми в две перемены, сначала по хребту, потом по животу. Это было ужасное зрелище. Морозова бросила упрек жестоким мучителям: «Это ли христианство, чтобы так человека мучить?» Но мученицы победили палачей: они не изменили святой вере и не пошли в никонианство. Никакие мучения не в силах были сломать их преданность Христу и Церкви} .

По триех же днех после мучения прислал царь ко Феодоре голову стрелецкого, сице глаголя: «Мати праведная Феодосия Прокопиевна! Вторая ты Екатерина-мученица! Молю тя аз сам, послушай совета моего. Хощу тя аз в первую твою честь вознести. Дай мне таковое приличие людей ради, что аки недаром тебя взял: не крестися тремя персты, но точию руку показав, наднеси на три те перста! Мати праведная Феодосия Прокопиевна! Вторая ты Екатерина-мученица! Послушай, аз пришлю по тебя каптану [повозку] свою царскую и со аргамаками своими, и приидут многие боляре, и понесут тя на головах своих. Послушай, мати праведная, аз сам, царь, кланяюся главою моею, сотвори сие!»

Видевши же сие Феодора и слышавши, рече посланнику: «Что твориши, человече? Почто ми поклоняешися много? Престани, послушай, еже аз начну глаголати. Еже государь сия словеса глаголет о мне - превыше моего достоинства. Грешница аз и не сподобихся достоинства Екатерины, великия мученицы. Другое же паки, еже наднести ми на триперстное сложение, - не точию се, но сохрани мя Сыне Божий, еже бы ми ни в мысли когда помыслити сего о печати антихристове. Но се убо ведомо вам буди, яко никогда же сего, помощию Христовою сохраняема, не имам сотворити! Но убо аще и аз сего не сотворю, он же повелит мя с честию вести в дом мой, то аз, на главах несома боляры, воскричю, яко аз крещуся по древнему преданию святых отец! А еже каптаною мя своею почитает и аргамаками - поистине несть ми сие велико, быша бо вся сия и мимо идоша: езживала в каптанах и в каретах, на аргамаках и бахматах! Сие же вменяю в велико, да поистине дивно и есть, еже аще сподобит мя Бог о имени его огнем сожжене быти во уготованнем ми от вас струбе на Болоте: сие ми преславно, понеже сее чести не насладихся никогда же и желаю такового дара от Христа получити». Сие святей рекши, умолче голова (житие).

{У царя состоялся совет, что делать с Морозовой и Урусовой. (Это было в конце 1674-го года). Некоторые предлагали сжечь их на костре. Но восторжествовало предложение послать их в заточение. Их направили в Боровск (Калужской губернии) и бросили в земляную тюрьму – сырую, холодную, без света, в которой обитали крысы да насекомые. Но потом их заточили в еще худшую тюрьму – прямо в глубокую удушливую яму, куда не проникал ни один луч света. Здесь они не знали, когда день, когда ночь. Томили их голодом: когда дадут сухарей пять-шесть, но тогда не давали воды, а когда воды дадут, – тогда не давали сухарей. Жизнь в таком заключении была немыслима. Мученицы-сестры умирали медленной смертью} .

И в таковой великой нужи святая Евдокия терпеливо страда, благодарящи Бога, месяца два и пол, и преставися сентября в 11 день. И бысть преставление ее слезно.

Егда бо изнеможе от великого глада и невозможно ей бе стоящи молитися, ни чепи носити, ни стула двизати, возляже. И овоща седящи, молитву изо уст творяше, а лествиц, сиречь четок, не бе у них - и то мучители отняли. И мученицы навязали пятьдесят узлов из тряпиц и по тем узлам, аки по небесовосходной лествице, обе - на переменах - молитву Богу воссылали. Егда же виде себе Евдокия нарочито [сильно] изнемогшу, глагола великой Феодоре: «Госпоже мати и сестро! Аз изнемогох и мню, яко к смерти приближихся, отпусти мя ко Владыце моему, за его же любовь аз нужду сию возлюбих. Молю тя, госпоже, по закону християнскому, - да не пребудем вне церковнаго предания, - отпой мне отходную, и еже ты веси - изглаголи, госпоже, а еже аз свем, то аз сама проговорю». И тако обе служили отходную, и мученица над мученицею в темной темнице отпевала канон, и юзница над юзницею изроняла слезы, едина в чепи возлежа и стоняше, а другая в чепи предстоя и рыдаше. И тако благоверная княгиня Евдокия предаде дух свой в руце Господни месяца сентября в 11 день (житие).

От терпения и твердости сестер приходил в восхищение и другой великий исповедник – протопоп Аввакум. Не стеснявшейся строгости в выражениях к духовной дочери своей, когда она была на высоте блистательного светского положения, теперь он горячо восхвалял ее подвиги, ободряя и утешая в письменном послании, которое удалось передать из далекого Пустозерска: {«О святая Феодора и блаженная Евдокия, мученицы и исповедницы Христовы, делатели винограда Христова! Кто не удивится и кто не прославит терпение и мужество выше противу козней врагов и разорителей церковных»} . Широко известно так же и особое его повествование «О трех исповедницах слово плачевное», полностью посвященное страдальческому подвигу боровских мучениц.

Юдуже ни свет, ни глас, ни воздух не поницаше, во оной смрадней темнице, тлею исполнней, гладом томима, мученически скончалася еси (из канона преподобномученице).

Святая Феодора недолго пережила свою сестру, которую заменила ей в соузницах Марья Данилова. От новообрядцев тогда была сделана еще одна безуспешная попытка «к увещанию»: в темницу был послан некий монастырский старец, но он и сам, прослезившись, пришел в ужас при виде мрачного их подземелья. Страстотерпица же оставалась непоколебимой до конца. Однажды, почувствовав сильное изнеможение, она призвала к себе одного из стрельцов, умоляя его о милосердии.

Посем зело изнеможе преблаженная Феодора и призва единого от воин и рече ему: «Рабе Христов! Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще же умроша - помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми калачика». Он же рече: «Ни, госпоже, боюся». И глагола мученица: «И ты поне хлебца». И рече: «Не смею». И паки мученица: «Поне мало сухариков». И глагола: «Не смею». И глагола Феодора: «Не смееши ли? Ино принеси поне яблоко или огурчик». И глагола: «Не смею». И глагола блаженная: «Добро, чадо, благословен Бог наш, изволивый тако! И аще убо се, яко же рекл еси, невозможно - молю тя, сотворите последнюю любовь: убогое сие тело мое, рогозиною покрыв, близ любезныя ми сестры и сострадальницы неразлучне положите».

Место могилы св. мучениц в центре Боровска на фото 1909 года

2-го ноября 1675-го года святая преподобномученица и исповедница Феодора преставилась к вечным обителям. В декабре скончалась и Марья Данилова. Инокини Меланья и Иустина, близкие по жизни и разделявшие скорби гонений с преподобной Феодорой, были сожжены на костре. Так, «огнем и мечом», внедрялись на Руси богопротивные «никоновские затейки», расколовшие русский народ и погубившими десятки и сотни тысяч неповинных жизней, мученический подвиг которых служит нам теперь высоким примером к утверждению в истинной вере и благочестии.

в память о мучениках за Православие.

О тебе хвалится земля русская, тобою украшается Церковь Божия, в ней бо ты процвете, яко цвет благоуханный, и просия, яко камень многоценный (канон преподобномученице).

Св.прпмч. Феодоре
(Боярыне Морозовой)
I
Давно минули дни былые:
Сребро и злато, честь и сан,
С цепями дровни заменили
Боярский праздничный каптан.

К суду и прению о вере
Предстала доблестно жена,
В лукавый сонм архиереев,
В толпе врагов – совсем одна.

На ней железные вериги,
Но слово крепко во устах,
С улыбкой вкрадчивой, игривой
Пытал ей душу патриарх:

– Почто, о мати Феодора,
Веленьем царским небрежешь,
Покорна будь и тут же скоро
Всю милость вновь приобретешь.

Почто ты цепи возлюбила,
Темницы смрад, людей – сором,
Попомни честь, в какой родилась,
Палаты расписных хором.

С царем трапезу ты держала,
Была великая в женах,
А ныне, что с тобою стало?
Сидишь во прахе, в кандалах!

Тебе чело сейчас помажем,
Чтоб разум гордый просветлел, –
Так говоря, пошел он важно
И руку вознести хотел.

– Нет, стой, не смей, меня не трогай,
Не надо мне твоих святынь!
Иди ты сам, своей дорогой,
А у меня есть путь один!

Бряцает цепь, разлито масло,
Посрамлен гордый патриарх,
Пропала прочь улыбки маска,
Звериный дух горит в глазах:

– Ах так ты, страдница, ехидна!
Так получи же, вражья дщерь! –
Сбить с ног велит, на землю кинуть,
Цепями волочить за дверь.

Глава ее по всем ступеням
Стучит в потеху злым судьям,
Петлей железной стал ошейник,
Рвет выю, режет пополам.

Но все терпеть она готова,
Готова с верой пострадать,
Пойти к Голгофе в путь суровый,
Не оборачиваясь вспять.

2.
Ночной порой, зимой морозной,
Свезли трех узниц в тайный дом:
Сидел палач и служка грозный
Держал клинок, калил огнем.

– Тебя ли ныне, Феодора, –
Сказал судья, – я вижу здесь, –
Упрямства ради и раздора
Попрала ты и стыд и честь!

Я жду, подумай, сделай выбор,
Пока на «тряску» не поднял, –
Кивал ей головой на дыбу,
Бранил и льстил и умолял.

– Оставь свои пустые речи, –
Что славы в суете земной,
Когда сам Спас, взяв крест на плечи,
Смирил в зрак рабий Образ Свой!

И как его жиды распяли,
Так ныне мучите вы нас! –
Их словом крепким обличала,
Огня с тисками не боясь.

Стянул тугой хомут запястья,
Рука ломается, трещит,
Корит же ересь и на «тряске»,
За душу тела не щадит.

С огня на снег их выводили
Терзали, мучали всю ночь:
Пытали мразом, плетью били,
Но со стыдом вернулись прочь.

– О мати, свет мой Феодора,
Екатерина по делам!
Молю, послушай мое слово,
Пойди, как все, к молитве в храм.

Придут к тебе мои боляре
В каптане царском понесут,
В сребре и злате, светлой славе
И госпожою нарекут.

Одно прошу – сложи ты щепоть!
И так народу ты явись,
Чтоб утолить все споры эти,
А про себя, хоть как, молись.

– Железо уз мне краше злата! –
Шлет Феодора свой ответ, –
– И той лишь чести буду рада,
Чтоб в срубе за Христа сгореть!

3.
Задуха, жажда в яме тесной –
Измором смерть взамен огня,
Сокрыт землею свет небесный,
Не различить от ночи дня.

Терзал и мучал лютый голод,
Страданью крайний стал черед,
Кидают силы Феодору,
Томится плоть и сон нейдет.

– Помилуй мя, дай мне калачик,
Зело изнемогла душой! –
Зовет стрельца в безмолвном плаче,
Но тот качает головой.

– А хлебца принеси немножко…
– Не знаю, где мне хлебца взять…
– Так хоть сухарик, хоть бы крошки!..
– Не смею, госпоже, подать!

– Огурчик, яблочко – не можешь?
– И рад бы, да сильнее страх.
– Добро же, чадо, воля Божья,
Хвала Христу, что строит так!

Тогда прошу, еще другое:
Умру – не разлучи с сестрой,
Как вместе мы страдали в горе,
Так да вселимся и в покой.

Мольбе последней внемля, воин,
Рубаху ей на смерть стирал,
Чудясь душой о страсти вольной
Браду слезами орошал…

…Могилку злобно охраняли,
Чтоб на помин лампад не жгли,
И звезды лишь над ней мерцали
Да крины сельные цвели.

Но время подвигу открыться,
Стоит часовенка и крест,
Идут с любовью поклониться
И подвиг мучениц почесть.
***

1. Св. свщмч. Аввакум «Письмо Ф. П. Морозовой и княгине Урусовой» (1672).
2. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 362-363.
3. Св. свщмч. Аввакум «О трех исповедницах слово плачевное» (1676).
4. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 363.
5. Св. свщмч. Аввакум «Письма и послания боярыне Ф. П. Морозовой (1669).
6. Св. свщмч. Аввакум «Письма и послания боярыне Ф. П. Морозовой (1669).
7. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 364-365.
8. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 366-367.
9. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 367.
10. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 368.
11. Св. свщмч. Аввакум «Письмо Ф. П. Морозовой и княгине Урусовой» (1672).
12. Стих старообрядческой инокини Ливии (с. Русская Тавра)

Материал по теме:

По-над Крестным ходом Верея-Боровск

Фотографии и рассказ участника 2013 года.

Первые впечатления участников Крестного хода Верея-Боровск, услышанные в Рогожской трапезной по их возвращении в 2013 году.

Электронная версия книги «Боярыня Морозова» автора Кирилла Кожурина из серии Жизнь замечательных людей.

Боярыня Морозова – самая знаменитая староверка
10 женщин, повлиявших на историю России / Россия - женского рода

В этом году в канун 8 Марта сайт «Россия для всех» рассказывал о женщинах, которые оставили серьезный след в истории России. Безусловно, таких представительниц прекрасного пола бесконечно больше - можно зачитаться этими потрясающими жизненными историями! Всех их объединяет сила духа, любовь к семье, Родине, преданность своим убеждениям и внутренняя красота. Далее в проекте: || || || || || || || ||

В.И. Суриков. Этюд к картине "Боярыня Морозова". 1881-1884 годы. Голова боярыни покрыта убрусом, между 1881 и 1884

Эта женщина стала символом бесстрашия и преданности религиозным убеждениям. Боярыня Морозова является, пожалуй, самым знаменитым представителем старообрядческой ветви православия. Феодосия Прокопьевна родилась 21 мая 1632 года в Москве. Ее отец, Соковнин Прокопий Федорович, был окольничим, состоял в родственных связях с первой супругой царя Алексея Михайловича Романова Марией Ильиничной. Феодосия входила в число придворных, сопровождавших царицу.

В семнадцатилетнем возрасте девушку выдали замуж за Глеба Ивановича Морозова - представителя знатной боярской семьи, родственной семье Романовых.

Феодосия Прокопьевна занимала место верховой боярыни, обладала большим влиянием в Москве.

Представительница старообрядческой веры, Морозова всегда благосклонно относилась к нищим и юродивым, подавала им милостыню. Кроме того, в ее доме часто собирались приверженцы старообрядчества, чтобы помолиться по древнерусским канонам у древних икон. Женщина тесно общалась с протопопом Аввакумом и не принимала реформы патриарха Никона. Она носила власяницу, дабы таким образом «усмирить плоть». Вместе с тем Феодосия посещала церковь нового обряда, тем самым вызывая недоверие староверов.

Царю Алексею Михайловичу были не по нраву убеждения верховой боярыни, он неоднократно пытался воздействовать на Морозову через родственников, но строптивая боярыня стояла на своем. Наконец терпение государя иссякло. Вечером 16 ноября 1671 года к Морозовой пришел архимандрит Иоаким с думным дьяком Илларионом. В доме находилась и сестра боярыни княгиня Евдокия Урусова. Чтобы показать свое неуважительное отношение к гостям, Феодосия и Евдокия легли в постель и лежа отвечали на вопросы пришедших. После допроса женщин заковали в кандалы, оставили под домашним арестом. Спустя два дня Морозову перевезли сначала в Чудов, а потом в Псково-Печерский монастырь.

После заточения боярыни скончался ее единственный сын Иван, двоих братьев сослали, а все имущество перешло в царскую казну.

В конце 1674 года Морозова была переведена в Ямской двор. Там ее пытали на дыбе, чтобы заставить отказаться от своих религиозных убеждений, однако женщина осталась непоколебимой. Скончалась самая богатая и влиятельная в прошлом москвичка 2 ноября 1675 года от истощения. Незадолго до смерти она попросила охрану постирать в реке рубаху, чтобы умереть в чистой одежде.

Морозова была прославлена спустя 200 лет знаменитым художником Василием Суриковым - его картина «Боярыня Морозова» знаменита на весь мир. Работа 1887 года - полотно, написанное маслом, в настоящее время находится в Третьяковской галерее.

Почему была проведена церковная реформа?

Изменения в социально-экономическом и политическом развитии России второй половины XVII столетия затронули и русскую церковь. Накопление практических знаний вело к ослаблению религиозного мировоззрения. Церковная реформа была продиктована необходимостью укрепить дисциплину, порядок, нравственные устои духовенства. Расширение связей с Украиной (воссоединение с которой произошло в этот период, в 1654 году) и греческим Востоком требовало введения одинаковой церковной обрядности в православном мире. Распространение книгопечатания открывало возможность унификации церковных книг.

В конце 1640-х годов в Москве сложился Кружок ревнителей древнего благочестия, куда вошли видные религиозные деятели: царский духовник Стефан Вонифатьев, настоятель Казанского собора на Красной площади Иоанн, нижегородцы Аввакум и Никон и другие.

Сын мордовского крестьянина Никон (в миру Никита Минов) стал игуменом Кожеозерского монастыря (район Каргополя). Его знакомство и дружба с государем Алексеем Михайловичем, видимо, привели к тому, что вскоре он стал архимандритом Новоспасского монастыря - родовой усыпальницы Романовых. С 1652 года Никон - московский патриарх.

Стремясь превратить русскую церковь в центр мирового православия, властный патриарх начал реформы по унификации обрядов и установлению единообразия церковной службы. За образец были взяты греческие правила и обряды. Реформы породили массовое недовольство в обществе. Староверы и сторонники реформ спорили, по каким образцам - греческим или русским - унифицировать церковные книги. Спорили и о том, как следует креститься - двумя или тремя пальцами, совершать крестный ход - по солнцу или против солнца и так далее.

Раскол в обществе привел к серьезному социальному конфликту, самым острым проявлением которого было восстание в Соловецком монастыре 1668-1676 годов. Закончилось оно поражением староверов: из 600 защитников крепости выжило лишь 50 человек.

Предводителей старообрядчества - протопопа Аввакума и его единомышленников сослали в Пустозерск в низовьях Печоры, где они провели 14 лет в земляной тюрьме, после чего были заживо сожжены. С тех пор старообрядцы нередко подвергали себя «огненному крещению» - самосожжению в ответ на приход в мир «Никона-Антихриста».

Старообрядчество, отколовшееся от официальной церкви, преследовалось как церковью, так и государством. До сих пор староверы живут компактными общинами в разных регионах страны и практически не участвуют в ее жизни.

Василий Иванович Суриков «Боярыня Морозова». Холст, масло. 304 на 587,5 (1887)

«Боярыня Морозова» — одно из известных исторических полотен Сурикова. Оно по многим параметрам напоминает мне картину « », написанную за 6 лет до «Боярыни Морозовой», хотя идея нарисовать боярыню пришла к Сурикову именно в 1881 году, в год написания «Утра стрелецкой казни». Не буду говорить о технике исполнения, буду говорить о сюжете. И там и тут изображается судилище мировоззрений. В 1881 году Суриков описывает уничтожение стрелецкого сословия, а в 1887 году — расправу над старообрядчеством. И там и тут являются свидетели суда — люди, город, здания. В «Утре стрелецкой казни» собор Василия Блаженного нависает над стрельцами, в «Боярыне Морозовой» Чудов монастырь принимает двуперстное знамение от раскольницы. И там и тут две правды: правда стрельцов и реформаторская правда Петра I; правда патриарха Никона, церковного реформатора и правда раскольников. Они, эти разные русские правды, схлестнулись друг с дружкой тогда не на жизнь, а на смерть. Схлестнулись тогда, чтобы сегодня мы знали только одну правду — Пётр I был великим русским царём, реформатором-императором, а старообрядцы, коих сегодня лишь около одного миллиона человек, не более чем экзотика православия.

Художник Суриков прославил Феодосию Прокопьевну Морозову (1632 — 1675) своей картиной на века. Хотя в своё время имя этой женщины было известно многим. Во-первых, потому что она была замужем за боярином Глебом Ивановичем Морозовым, богатейшим человеком, приближённым к царю Алексею Михайловичу. После смерти супруга в 1662 году всё богатство наследует его сын от первого брака Иван, но фактически распоряжалась состоянием Феодосья Прокопьевна. Именно в 1662 году она поселяет в своём доме протопопа Аввакума, центрального оппозиционера церковных реформ патриарха Никона. И это уже вторая причина известности боярыни Морозовой — она становится сподвижницей Аввакума, раскольницей, и, следовательно, противницей царя Алексея Михайловича.

Василий Иванович Суриков изобразил на картине момент, когда боярыню Морозову привозят на допрос в Чудов монастырь 17.11.1671 года.

Толпа народу, изображённая на картине. Такое ощущение, что Суриков аляповатое что-то нарисовал; скученность, перегруженность, статичность. Ну не понимает Суриков действий исторических лиц без толпы — вытащил людей на узкую московскую улицу. Всех подряд здесь расположил: нищебродов, бояр, крестьянских детей, приказчиков, холопов... Лица из толпы смотрят на эту женщину, которая лишилась своих богатств и своего высокого положения ради веры, ради принципов. Для тутошних мальчишек это развлечение, для женщин страх и новая тема для вечерних разговоров, для насмехающихся бояр Морозова сошла с ума, поселившись в собственном мирке. И все они парадоксальным образом ей сочувствуют...

Не знаю, всё-таки нагромождение персонажей даёт свой неповторимый эффект. Кстати, говорят, в образ странника, изображённого в правом углу картины, Суриков вложил себя, своё понимание поступка раскольницы.

Боярыня Морозова. Не очень мне нравится её лицо. Оно смахивает на лица некоторых современных женщин с горящими глазами — поборниц истинных религий — адвентисток, иеговисток, бабтисток, больных православием головного мозга. Но фанатичность специально вырисована на лице боярыни художником Суриковым. И не мне всё-таки судить Морозову, её веру, её право отстаивать свои убеждения с таким лицом, какое есть. Такой ли она была на самом деле? До нас не дошли изображения Феодосии Прокопьевны Морозовой Художник долго искал подходящий типаж: «Ведь сколько времени я его искал. Всё лицо мелко было. В толпе терялось». Только на старообрядческом кладбище в селе Преображенском успокоилась душа художника (люблю такие каламбуры), в том смысле, что нашлась натурщица — начётчица с Урала Анастасия Михайловна. За два часа Суриков написал этюд, который всех победил.

Касаемо работы над картиной. Летом 1885 года на даче под Москвой Суриков рисует этюды. Тридцать эскизов и около семидесяти этюдов было сделано за 6 лет работы над картиной. Весной 1886 года он пишет своим матери и брату в Сибирь:

Я пишу большую картину теперь, «Боярыню Морозову», и будет только к будущему январю готова она. Только к будущему году освобожусь совсем. А это лето все надо писать этюды к этой картине. Боже, когда я с вами повидаюсь, все откладываю год от году! Нельзя — большие задачи для картины беру. Потерпите до будущего лета, если еще верите мне, уж тогда не обману.

Вот некоторые этюды и эскизы к картине: