Семья — малая церковь апостол Павел. Семья — малая Церковь Павел гумеров малая церковь читать

В издательстве Сретенского монастыря вышло дополненное переиздание популярной книги протоиерея Павла Гумерова «Малая Церковь. Жизнь семьи в современном мире» .

Книга посвящается всем аспектам жизни современной семьи и повествует о том, как строить современную семью, чтобы она была нравственно здоровой, долгожизненной и счастливой. Автор специально обращается к современной жизни и подробно говорит о том, как защитить семью от тех опасностей, которые так разрушительно действуют на нее.

«Быть мужем - настоящее мужское предназначение, и те любовь и уважение, которые воздаются по праву главе семьи, являются наградой за его труды. В Библии сказано про женщину: к мужу твоему влечение твое (Быт 3, 16). То есть в женской природе от Бога заложена любовь, уважение и тяготение к мужу, главе.

Отец является таким авторитетом для детей, каким не может являться мать, даже если дети душевно ближе к матери. Известно, что, если в семье отец верует в Бога, дети в 80% случаев тоже вырастают верующими, а если только мать, то лишь в 7%».

«Брак - это ответственность; если к ней не стремиться, то лучше и не создавать семью. Даже человек с самым, казалось бы, нелидерским характером в силу обстоятельств (не только в семье) вынужден за кого-то или за что-то отвечать, заботиться. Каждый человек к этому призван: о родителях, когда они состарятся, о детях, о сослуживцах, о домашних животных, наконец. И каждый муж должен стремиться быть опорой и нести бремя ответственности за свою семью, даже если ему кажется, что он совершенно к этому не способен. Взялся за гуж- не говори, что не дюж».

«Никто не будет спорить, что раздражительность, гнев, уныние очень сильно мешают в браке и стараться изменить свой характер к лучшему нужно в первую очередь для себя самого. Человек, который ведет себя неправильно и отказывается что-либо изменить в себе, рискует остаться один. Грех, который мы совершаем, направлен в первую очередь против нас».

Возможно ли вообще в наши дни семейное счастье? Христианскую семью иногда называют малой Церковью. И миссия этой Церкви - нести людям свет, проповедовать истину, что есть крепкие, счастливые семьи, где люди верят в Бога и любят друг друга.

Жених и невеста

Любовь и влюбленность. Первоначальная любовь
Выбор спутника жизни (самое главное)
Знакомство, ухаживание
Об одежде женщин
«Гражданский брак»
Сказание о Петре и Февронии

Иерархия семьи

Кто глава семьи?
О «тяжелой» мужской доле

Семейные проблемы

Супружеские конфликты и их преодоление
Отчего «милые бранятся»
Третий - лишний
Берегите женщин!
Цените мужчин!
К теще на блины
Аборты

Воспитание детей

Свобода и запреты
Терпение и труд
Развитие художественных задатков
Еще раз о TV
Церковное воспитание детей
Крестины
Наши родители

епископ Александр (Милеант)

Семья – малая церковь

В ыражение «семья – малая церковь» дошло до нас с ранних веков христианства. Апостол Павел в своих посланиях упоминает особенно близких ему христиан, супругов Акилу и Прискиллу, и приветствует их и «Домашнюю их церковь» (Рим. 16:4).

В православном богословии есть область, о которой мало говорится, а значение данной области и трудности, с нею связанные, очень велики. Это – область семейной жизни. Семейная жизнь, как и монашество, – это тоже христианский труд, тоже «путь спасения души», но нелегко найти учителей на этом пути.

Семейная жизнь благословляется целым рядом церковных таинств и молитв. В «Требнике», богослужебной книге, которой пользуется каждый православный священник, кроме порядка таинств брака и крещения, есть особые молитвы над только что родившей матерью и ее младенцем, молитва наречения имени новорожденному, молитва перед началом обучения ребенка, порядок освящения дома и особая молитва на новоселье, таинство соборования больных и молитвы над умирающим. Есть, следовательно, забота Церкви почти обо всех главных моментах семейной жизни, но большинство этих молитв теперь читается очень редко. В писаниях святых и отцов Церкви придается большое значение христианской семейной жизни. Но трудно найти в них прямые, конкретные советы и указания, приложимые к семейной жизни и к воспитанию детей в наше время.

Меня очень поразил рассказ из жития одного древнего святого-пустынника, который горячо молился Богу, чтобы показал ему Господь настоящую святость, настоящего праведника. Было ему видение, и услышал он голос, сказавший ему пойти в такой-то город, на такую-то улицу, в такой-то дом, и там увидит он настоящую святость. Радостно отправился пустынник в путь и, дойдя до указанного места, нашел живущих там двух женщин-прачек, жен двух братьев. Пустынник стал расспрашивать женщин, как они спасаются. Жены очень удивились и сказали, что живут просто, дружно, в любви, не ссорятся, молятся Богу, трудятся… И было это поучением пустыннику.

«Старчество», как духовное руководство людей в миру, в семейной жизни, стало частью нашей церковной жизни. Несмотря ни на какие трудности, к таким старцам и старицам тянулись и тянутся тысячи людей и со своими обычными будничными заботами, и со своим горем.

Были и есть проповедники, умеющие особенно доходчиво говорить о духовных нуждах современных семей. Одним из таких был покойный Владыка Сергий Пражский в эмиграции, а после войны – епископ Казанский. «В чем духовный смысл жизни в семье? – говорил Владыка Сергий. В несемейной жизни человек живет лицевой своей стороной – не внутренней. В семейной жизни каждый день надо реагировать на то, что в семье совершается, и это заставляет человека как бы обнажаться. Семья – это среда, заставляющая не прятать чувства внутри. И хорошее, и плохое выходит наружу. Это дает нам ежедневное развитие нравственного чувства. Сама среда семьи является как бы нас спасающей. Всякая победа над грехом внутри себя дает радость, утверждает силу, ослабляет зло..». Мудрые это слова. Думается мне, что в наши дни создать христианскую семью труднее, чем когда-либо. Разрушительные силы действуют на семью со всех сторон, и особенно сильно их влияние на душевную жизнь детей. Задача духовного «окормления» семьи советами, любовью, указаниями, вниманием, сочувствием и пониманием современных нужд – самая главная задача церковного труда в наше время. Помочь христианской семье действительно стать «малой церковью» – такая же великая задача, какой в свое время было создание монашества.

Все знают выражения: «В основе брака должна лежать любовь», «Жениться надо по любви, а не по расчету» и т.д. Когда люди так говорят, они сами не задумываются, что понимают под словом «любовь». Ведь в русском языке (в отличие, например, от древнегреческого) слово «любовь» чересчур емкое, слишком универсальное. Например, мы произносим: «любим маму», «любим мороженое». Не говоря уже о вульгарном выражении «заниматься любовью».

Чтобы понять, что такое истинная любовь и возможна ли она до брака, обратимся к Священному Писанию. Вот как определяет любовь апостол Павел: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор 13, 4–8). Запомните эти сло ва, мы к ним не раз еще вернемся. Это, конечно, определение идеальной любви, ее максима, но если подумаем, возможна ли такая любовь до брака между женихом и невестой, то поймем: нет.

Согласно апостолу Павлу, любовь должна быть: жертвенной (долготерпит, милосердствует… не раздражается); не ищущей своего, то есть любить надо не за что-то, а просто так (не ищет своего). Любящие должны верить друг другу (всему верит, всего надеется).

И, наконец, любовь должна быть вечной (никогда не перестает). Как можно понять, до брака все эти условия истинной любви выполнить невозможно.

Нельзя полюбить жертвенной, всему верящей, всепрощающей, вечной любовью, если ты не узнал еще человека, не научился прощать, чем-то жертвовать, не научился бороться за любовь. А это вероятно только по прошествии нескольких лет. В этом смысле любовь до брака не осуществима. Возможна влюбленность, взаимная привязанность, симпатия. Только в браке чувство любящих может пройти проверку на прочность. Любовь - это прекрасное дерево, которое вырастает из семени и дает плоды. Но семя не есть дерево, и поэтому то первоначальное чувство, которое имеют жених и невеста, еще нельзя назвать настоящей любовью.

Влюбленности свойственна пылкость чувств. Влюбленному кажется, что он готов любить до гроба, что умрет без любимого человека, но эти чувства еще не закалены и не проверены временем.

Чтобы разобраться, что такое влюбленность, приведу пример. Одна девушка двадцати с небольшим лет трижды резала себе вены из-за того, что любимый ее бросил. Казалось бы, вот истинная любовь.

Когда девушке говорили, что она очень молода, что она еще будет счастлива, она отвечала: «А без него мне жизни нет, я не хочу и не буду без него. Или я буду с ним, или меня не будет». Спустя несколько лет она вышла замуж, родила двоих детей и уже 15 лет живет в счастливом браке.

А о столь несчастливом эпизоде молодости вспоминает примерно так: «Слава Богу, что мама тогда пришла с работы раньше и я осталась жива. Какая же я была дура - хотела умереть из-за такой ерунды».

Согласитесь, что великую, неземную любовь человек ерундой не назовет даже спустя много лет. Ради истинной любви не умирают, ради нее живут .

Напомню еще один пример, теперь уже из русской классики. Его приводит в своей книге «Один раз и на всю жизнь» мой одноклассник по семинарии священник Илия Шугаев (кстати, эту книгу советую всем прочесть).

«Николай Васильевич Гоголь, будучи православным человеком, прекрасно знал об одном законе духовной жизни: глубина переживания, внутренняя сила чувств никак не зависят от силы их внутреннего проявления. Этому посвящена повесть великого писателя “Старосветские помещики”.

Герои повести - старые помещики Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна. Их размеренная жизнь напоминает “прекрасный дождь”, “который роскошно шумит, хлопая по древесным листьям, стекая журчащими ручьями и наговаривая дрему на ваши члены…”. Все дни протекали одинаково, Пульхерия Ивановна заранее знала все желания мужа, и они моментально исполнялись. Но близится конец Пульхерии Ивановны. Все мысли ее перед смертью - только о своем супруге. Она дает последние указания ключнице о том, как ей заботиться об Афанасии Ивановиче. Во время похорон Афанасий Иванович молчал, как бы не понимая, что происходит. Лишь вернувшись домой, он стал рыдать сильно и безутешно. Спустя годы рассказчик покидает хуторок, где жили описываемые помещики, и наконец вновь посещает это место, а по дороге в гости к Афанасию Ивановичу размышляет:

“Пять лет прошло с того времени. Какого горя не уносит время? Какая страсть уцелеет в неравной битве с ним?”

Далее писатель приводит пример, показывающий, что даже самую сильную страсть лечит время. “Я знал одного человека в цвете юных еще сил, исполненного истинного благородства и достоинств, я знал его влюбленным нежно, страстно, бешено, дерзко, скромно, и при мне, при моих глазах почти, предмет его страсти - нежная, прекрасная, как ангел, - была поражена ненасытною смертью. Я никогда не видал таких ужасных порывов душевного страдания, такой бешеной палящей тоски, такого пожирающего отчаяния, какие волновали несчастного любовника (влюбленного. - П.Г.). Я никогда не думал, чтобы мог человек создать для себя такой ад, в котором ни тени, ни образа и ничего, что бы сколько-нибудь походило на надежду… Его старались не выпускать с глаз; от него спрятали все орудия, которыми бы он мог умертвить себя. Две недели спустя он вдруг победил себя: начал смеяться, шутить; ему дали свободу, и первое, на что он употребил ее, это было - купить пистолет. В один день внезапно раздавшийся выстрел перепугал ужасно его родных.

Они вбежали в комнату и увидели его распростертого, с раздробленным черепом. Врач, случившийся тогда, об искусстве которого гремела всеобщая молва, увидел в нем признаки существования, нашел рану не совсем смертельною, и он, к изумлению всех, был вылечен. Присмотр за ним увеличили еще более. Даже за столом не клали возле его ножа и старались удалить все, чем бы мог он себя ударить; но он в скором времени нашел новый случай и бросился под колеса проезжавшего экипажа. Ему растрощило руку и ногу, но он опять был вылечен”. Как видим, описанные страдания действительно ужасны. Но вдруг тон Гоголя резко меняется. “Год после этого я видел его в одном многолюдном зале: он сидел за столом, весело говорил петит-уверт (карточный термин. - П.Г.), закрывши одну карту, и за ним стояла, облокотившись на спинку его стула, молоденькая жена его, перебирая его марки”. Итак, палящая тоска, бешеные страдания, две попытки покончить жизнь самоубийством, но всего через год - все хорошо, у него молоденькая жена, он счастлив, он веселится, все забыто! С такими мыслями автор идет в гости к Афанасию Ивановичу. Пять лет… Уж он-то, наверное, уже давно забыл свою супругу! Афанасий Иванович угощает своего гостя.

Наконец подают на стол мнишки (что-то вроде сырников). И тут происходит нечто неожиданное для гостя.

“Это то кушанье, которое по… по… покой… покойни…” - Афанасий Иванович не может договорить этого слова, из его глаз брызнули слезы, и он рыдает так же безутешно, как рыдал после похорон. Время нисколько не смогло ослабить боль потери близкого человека!»

Влюбленность - это когда человек любит скорее для себя, за что-то. Например, за ум, красоту, благородство, а не просто так. Чтобы научиться любить ни за что, нужно съесть с человеком, как говорится, пуд соли. Даже когда влюбленный лишает себя жизни из-за любви, он хочет показать всем: смотрите, какой я несчастный, хочет вызвать жалость окружающих.

Влюбленность - прекрасная пора, человек летает как на крыльях, постоянно думает о любимом, ему хочется быть с ним рядом.

Все вышесказанное не отрицает того, что жених и невеста могут любить друг друга. Без взаимного расположения, без симпатии, влечения нельзя вступать в брак.

Спутника жизни нельзя, конечно, выбирать как вещь на рынке: плюсы - минусы, цена - качество. Сердце тоже должно участвовать в выборе, но и голову нельзя терять. Приведу один короткий рассказ про юношу, который очень рационально и прагматично подошел к выбору невесты, и про то, что из этого вышло. Пример этот словно бы иллюстрирует пословицу: «Человек предполагает, а Бог располагает».

«Один молодой человек, назовем его Петей, с ранней юности проявлял не свойственное годам благоразумие. Насмотревшись на своих приятелей, что чуть ли не со школьной скамьи женились, а потом так же быстро разводились, он стал скептически относиться к словам “брак по любви”. И решил, что уж чего-чего, а любовной страсти в его жизни не будет.

И действительно, все в жизни у Пети было спокойно и размеренно. Благодаря уму, силе воли и твердому знанию того, чего он хочет от жизни, Пете удалось добиться хорошей должности в процветающей фирме. Успешно начав карьеру, он подумал, что вот теперь пора и жениться - захотелось домашнего уюта, да и вообще без жены как-то несолидно. Выбирал долго.

Первой кандидаткой на роль невесты стала Вера. Вера была подругой сестры и, кажется, была к Пете неравнодушна. Петя отметил плюсы: веселая, никогда не ноет, умна, хорошо ведет себя в компаниях, с такой на людях показаться не стыдно. Он принялся осторожно ухаживать за Верой, тут открылись и минусы. Слишком Вера страстная, слишком увлекающаяся, с Петей под руку идет, а сама ловит взгляды проходящих мужчин. Петя присмотрелся к потенциальной невесте поближе, и вскоре Вера была забракована.

Следующей Петиной подругой стала Жанна, коллега по работе. Она, не в пример Вере, была человеком серьезным, основательным. Но с ней Пете скоро стало скучно. Все-таки чуток романтики женщине не помешает. Так и отошел в прошлое служебный роман.

И вот наконец Петя познакомился с Любой. Оказалось, что Люба соответствует всем его запросам - умна, но не заумна, начитанна, красива, женственна, с ровным, приятным характером. А когда Петя пришел к ней в гости и наелся испеченных Любой пирогов, выбор в пользу новой подруги был сделан окончательно.

Дело шло к свадьбе. Но время подготовки к бракосочетанию у Пети совпало с очень тяжелым периодом на работе. Петя окончательно запарился и едва не получил нервный срыв. И тогда он решил сменить обстановку, отдохнуть от всего и от всех, но не у моря, а у реки - отправился на дачу, не на подмосковную, а далеко, в глухомань. Там-то все и произошло.

Проезжая на машине через железнодорожную станцию, он увидел, как с платформы спускается девушка - тоненькая, хрупкая - и еле несет огромную сумку и большой чемодан. Петя хоть и считал себя человеком в высшей степени расчетливым, но тут все-таки почувствовал, что у него есть еще и сердце. Он притормозил около девушки и предложил ее подвезти.

А я вас помню, - неожиданно сказала она. - Ваша дача почти рядом с домом моей бабушки. Нам по пути.

Тут и он ее вспомнил - когда в последний раз приезжал сюда, у старушки-соседки гостила нескладная, застенчивая девчонка с длинной каштановой косой. Как ее звали, конечно, не интересовался. А девчонку звали Наташей, теперь это была очень симпатичная, стройная девушка, все еще немного застенчивая.

Пока ехали в машине, Наташа рассказала, что ее бабушка заболела, но категорически отказывается переезжать в город.

И Наташа считала, что она права: нельзя отрывать человека от почвы, от родных мест, тем более увозить из родной деревни, где бабушка прожила всю жизнь, в большой, неуютный для нее город.

Как так права? - возмутился Петя. - А как же она будет одна? Это неразумно! Вам надо ее уговорить.

Я сейчас и приехала к бабушке, чтобы она не была одна, поживу у нее сколько потребуется, надеюсь, она поправится.

А ради собственного удобства уговаривать человека делать то, к чему у него душа не лежит, не буду.

Петя довез Наташу до дома, помог втащить сумку и чемодан, и Наташа крепко и сердечно пожала ему руку.

Спасибо! Не представляю, как бы я шла с этим полчаса по солнцу.

На следующий день Петя, рассудив, что соседкам может понадобиться помощь по хозяйству, в котором нет мужской руки, наведался в гости. Но на самом деле, как он потом сам рассказывал, просто захотел вновь пообщаться с Наташей. Петя ни в коем случае не хотел себе признаваться в том, что девушка произвела на него сильное впечатление. Ведь она совершенно не вписывалась в его стандарты: совсем еще девчонка, никакой основательности, никакой хозяйственности, одна романтика в глазах. Но эти глаза были такие ясные и добрые, что Петя начинал вдруг говорить комплименты, чувствуя, что они идут не от ума, а от сердца. С ним произошло нечто странное, чему Петя сам потом, вспоминая, удивлялся, - он совсем забыл, что у него есть невеста. Он ревниво следил, не подружилась ли Наташа с кем-нибудь из первых парней на деревне, но она ни с кем не дружила, хотя со всеми была приветлива. “Наверное, у нее есть кто-то в Москве”, - мучился Петя. Однажды он не выдержал и прямо спросил, есть ли у Наташи жених.

Да нет, - беззаботно отмахнулась она. - Кто меня замуж возьмет, балду такую.

И тут Петя неожиданно выпалил:

А если я возьму? - И чуть не упал со стула, изумляясь самому себе.

Наташа была очень естественна, она еще не научилась скрывать своих истинных чувств от людей, и Петя понял по ее лицу, что девушка счастлива. Хотя она и возразила, что Петя, конечно же, шутит.

Нет, не шучу. Выходи за меня замуж.

И она согласилась.

Вот тут-то Петя и вспомнил об оставленной в Москве Любе. Всю ночь он не спал, наконец-то признавшись себе, что с ним произошло то, над чем он так смеялся и что считал ниже своего практичного разума. Он влюбился по уши, как восторженный мальчишка, и не может жить без Наташи. А как же Люба? Она казалась ему теперь такой чужой. Разве он сможет жить с неблизкой, неродной ему женщиной? Но получилось так, что он сделал предложение сразу двум женщинам. И теперь разорвать с одной из них значило сделать ей очень больно, выставить себя подлецом. Он, конечно, ни за что не обидит Наташу, но и Люба ни в чем не виновата. Ситуация была безвыходная, а Петя привык, что у него безвыходных ситуаций не бывает, он все преодолевал, всегда находил решение, но теперь почувствовал себя совсем беспомощным.

Он признался себе в том, что слишком долго полагался только на себя, на свой ум, который, по правде-то, таким уж обширным и не был. Теперь ему придется просить совета.

И появилось вдруг неожиданное желание пойти в храм, который находился через дорогу от его дачи.

Петя постоянно ходил мимо храма, пару раз заходил внутрь из любопытства на две-три минуты, а теперь решил выстоять службу полностью. Так он и поступил. Во время службы к нему пришло успокоение и ощущение, что все разрешится. Потом он подошел к священнику и, преодолевая чувство стыда, рассказал ему свою историю.

В основе брака должна быть любовь, - сказал священник. - Мы женимся, выходим замуж для того, чтобы вместе с любимым человеком идти по жизни, делить и радости, и беды в готовности взять на себя скорби любимого, а не для престижа или удобства. Вам казалось, что вы поступаете разумно, выбирая невесту, словно нужную в хозяйстве вещь, а на самом деле поступили опрометчиво и подвели человека. А если бы вы полюбили другую, уже будучи женатым? Сейчас все еще не так ужасно. Но вы должны начать усиленно молиться и просить у Бога помощи. Я тоже буду молиться за вас и за обеих ваших невест.

Петя на всю жизнь запомнил слова священника и потом говорил всем своим знакомым: жениться надо только по любви. А разрешилось все в высшей степени неожиданно для Пети. Вернувшись в Москву, он долго набирался решимости, чтобы начистоту поговорить с Любой, но она первая пришла к нему.

Знаешь, - сказала она, - мне очень стыдно, но в это время, проведенное без тебя, я многое поняла. Прости, но мне кажется, что я не настолько люблю тебя, чтобы стать твоей женой. Совсем недавно я неожиданно, совершенно случайно встретила своего институтского приятеля. Понимаешь, сейчас мне кажется, что его я любила всегда, просто не разобралась до конца в своих чувствах. Теперь мы снова встречаемся...

Надо ли говорить, что у Пети свалился камень с души? Он верил, что приятель Любы объявился вовсе не случайно, а по его молитве. Так Петя стал верующим.

Вскоре он женился на Наташе. Не сказать, что все у них идет очень гладко, но они любят друг друга, и это спасает их брак во всех житейских неурядицах. Они счастливы» .

Теперь о расчете. Возможен ли брак по расчету, и может ли он быть счастливым? Мое мнение, что жениться сломя голову, без подключения серого вещества (то есть без разумного расчета), так же неосмотрительно, как вступать в брак, не имея к человеку никаких чувств.

В первом стихе образ Божий в человеке явлен его владычеством над творением, во втором стихе – единством мужского и женского естества, в третьем стихе дары телесного роста в браке и обладания творением выражены подряд почти как синонимы. «Божественное повеление “плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею” устанавливает некую связь между полом и господством первой четы над космосом и таинственным преодолением в Боге диады триадой» 4 . Эта неразрывность двух тем – пола и делания человека в творении – явлена и в библейском повествовании второй главы книги Бытия.

И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника соответственного ему. Господь образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их <…> И нарек человек имена всем <…> но для человека не нашлось помощника, подобного ему <…> И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: <…> она будет называться женой, ибо взята от мужа () 5 . Во исполнение Своего намерения создать помощника человеку Господь сначала образует мир и дарует его человеку для владения им, для “окультуривания” его через имянаречение. В завершение образует соприродную личность Евы, которой человек даёт сокровенное имя любви: …она будет называться женою, ибо взята от мужа .

В святоотеческом богословии человек видится микрокосмосом: в своём теле и душе он содержит всё чувственное и умопостигаемое бытиё. Имянаречение актуализирует эту микрокосмичность. Общение мужа с женой сущностно включает в себя его общение со всем бытиём. Выражением этой включённости является применение одних и тех же наименований (например, глагола познать ) к брачным отношениям и к деланию человека в творении 6 .

Существенное участие супругов в евхаристической жизни Вселенской Церкви соделывает христианский брак малой церковью 10 . Образом евхаристического отдания Богу является взаимное предание супругов друг другу в Боге. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил <…> жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу (). Общее причастие Богу во Христе открывает тайну личностного начала христианского брака – образа Христа в муже и образа Церкви в жене. Полнота и исполнение брачного благословения, данного в творении (см. ), в котором жена есть образ творения (тела, материи), а муж – образ Творца (духа, ума), содержится в этой тайне брака Нового Завета.

Христианский брак есть образ Царства Небесного. Царствие Божие внутрь вас есть (). “Внутрь вас” относится и к сердцу всякой христианской личности, и ко всякой церковной общине, в том числе к церкви христианского брака 11 .

Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (). Через совместное во Христе жертвенное служение Богу, друг другу и людям возрастает “горчичное зерно” и “малая закваска” (см. ). Царство Божие является в силе благовестия свидетельства малой церкви.

Здешнее бытие каждого христианского брака, его состояние в каждом “здесь и сейчас” содержит в себе как благодатно естественную составляющую, основанную благословением брака в творении, восстановленную и облагодатствованную Господом Иисусом Христом, так и уходящее концами в ад безбожное зияние, образованное первоисточно первородным грехом. Подвиг малой церкви на земле – искоренение греха с помощью Божественной благодати для обретения своего благословенного образа бытия во Христе в блаженном богообщении.

4. Телесный образ

Господь сотворил “небо и землю”, то есть, по толкованию святых Отцов, умопостигаемый (ангельский) и чувственный мир. По учению преподобного Максима Исповедника , эти миры находятся в теснейшей взаимосвязи между собой: “…весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всём чувственном мире посредством символических образов, а весь чувственный мир, при духовном умозрении, представляется содержащимся во всём умопостигаемом, познаваемом благодаря логосам…” 12 .

Человек-микрокосмос сущностно содержит в своих душе и теле оба мира в их единстве. Это относится и к данному человеку, и к единой человеческой природе, сущей в различных личностях, так что телесное является символом душевного и духовного.

Вся совокупность явлений, относящихся к телесному общению мужа и жены, является развёрнутым символом всей полноты их брака в сплетении и борении его благодатных, естественных и греховных составляющих. В них видимым образом проявляются как душевные и духовные реалии самого брака, так и образ бытия супругов по отношению к Богу, людям, ангелам и падшим духам, всему творению.

Мир в христианском браке приходит с выполнением апостольской заповеди – уподобление мужа Христу в его любви к жене, а жены – Церкви в её послушании мужу. Это подобие задано вначале только как возможность, как призыв, засеменённый в таинстве браковенчания. Полнота уподобления есть цель всего подвига брачной церкви. Поэтому слова апостола Павла о главенстве мужа и послушании жены не реализуют несуществующее “право” на господство мужа над женой, но применимы в каждой конкретной стадии брака, в каждом неповторимом “здесь и сейчас” ровно в том значении и степени, в какой в муже совершилось уподобление Христу.

Подвиг стяжания христоподобной любви к жене и послушания жены мужу по подобию Церкви Христовой приводит к необходимости отвержения своей самости, так что в результате постепенно происходит воссоединение разделённой грехом первозданной общечеловеческой природы супругов и введение в обладание даром личностного бытия. С разделением человеческой природы через внедрение в неё первородного греха каждый человеческий индивидуум перестал обладать всей полнотой этой природы и утратил то универсальное космическое и сверхкосмическое значение, которое имела Райская . В обретении через жертвенный путь брака личностного начала в каждом из супругов зачинается восстановление полноты обладания общей природой, самопревосхождение индивидуальных границ.

Всякий путь в Царство есть крестный путь сораспятия и соумертвия Христу. Он является мученичеством-свидетельством и тогда, когда не есть мученичество в собственном смысле. Так, о присущем монашеству подвиге борьбы со страстями, распятии плоти со страстями и похотями, умерщвлении членов, сущих на земле (см. ; ) говорится как о бескровном мученичестве. Путь брака содержит в себе этот подвиг внутреннего животворного умертвия, но не исчерпывается им: …но как повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… (). В следовании этому взаимному преданию не только умерщвляется греховная самость индивидуальной природы через её самопреодоление ради другого, но и одновременно выполняется заповедь Христова о блаженном умертвии за ближнего. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (). Христос, добровольно распинающийся и умирающий за спасение мира, подающий исцеление, жизнь и благодать Своей Церкви, является первообразом-образцом для мужа в установке его жертвенного отношения к своей жене.

Малая церковь проводит своё жительство во времени – в мире и истории, – истощеваясь иногда до смертного изнеможения за ближних, в первую очередь за своих детей, и это тоже входит в бескровное мученичество её бывания. Вместе с тем она имеет жительство на небесах, где “ищет горнего” (см. ). Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (). Эти слова апостола Павла о себе самом являются постоянной духовной дилеммой малой церкви. С одной стороны она является вместилищем и проводником освящающей благодати в здешнем земном бытии, с другой стороны – влечётся к разрешению в полноту вечности. Разрешение этой дилеммы содержится в непостижимом и неповторимом Божественном Промысле.

Телесная жизнь малой церкви есть грань всей совокупности её жизни (телесной, душевной и духовной). В телесном соединении мы находим отражение всех граней бытия от тайны любви Христа и Церкви до первородного греха, разделения и смерти. Но даже в мучительной духовной смерти, воспроизводимой в каждом соединении, есть милостию Божией образ смерти Христовой – смерти зерна, которое если умрет, то принесет много плода (). Телесная жизнь не имеет автономной прикладной цели деторождения, но включена в единую духовную цель раскрытия Царства. Телесный рост малой церкви через деторождение является стороной её совокупного (телесного, душевного и духовного) возрастания 16 .

Телесная жизнь в браке выявляет, как говорилось, всю полноту благодатных, естественных и греховных элементов его невидимой сокровенности. Через именование видимых, телесных сторон своей внутренней жизни, познание их логосов, супруги приходят к осознанию сокрытого в своей душевной жизни, приводящему к её просветлению-возрастанию. Через покаянное самопознание и исповедь уничтожается внедрённое падшими духами нечистое и страстное, обнаруживаемое в телесных проявлениях, а символизируемое в них естественное и благодатное возводится к своим духовным первообразам. Так совершается духовный рост малой церкви, в котором телесное одухотворяется, пока полностью не войдёт в духовное 17 .

Это путь брака к целомудрию и бесстрастию.

Бесстрастие – это не равнодушие и безразличие (как это слово воспринимается обыденным сознанием), но свобода от страстей; не погашение любви, но устранение всех препятствий для исполнения и переполнения брака одухотворённой супружеской и Божественной любовью. В этой степени прекращение телесного общения, разлука, мученическая смерть уже не разрушают супружеского единства, но закладывают его бытие в вечности. Малая достигает меры мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (). Такой колос готов к жатве Царства.

Заключение

Человеческая природа была сотворена в полноте единства мужского и женского естества (см. ).

Божественным домостроительством явлено ипостасное различение мужа и жены.

Грех превратил различие лиц в разделение индивидуумов – начало всякого разделения и залог смерти.

Спаситель восстановил от греха падшее бытиё, соединил разделённое: …все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе ().

Это единство во Христе не есть смешение, но корень ипостасной неповторимости.

Лик Приснодевы и Богородицы Марии, нераздельной со Своим Богомужным Сыном 18 осиявает и брак, и монашество путеводным светом Царства.

Ещё в здешнем бытии каждый христианский брак может в свою меру вместить и отразить эту тайну. Это – его смысл, цель и исполнение.

1989

Публикация Л. В. Геронимус-Гончаровой

1. Что значит – семья как малая Церковь?

Слова апостола Павла о семье как о «домашней Церкви» (Рим. 16, 4), важно понимать не метафорически и не в одном только нравственном преломлении. Это прежде всего свидетельство онтологическое: настоящая церковная семья по сути своей должна быть и может быть малой Церковью Христовой. Как говорил святитель Иоанн Златоуст: «Брак есть таинственное изображение Церкви» . Что это значит?

Во-первых, в жизни семьи исполняются слова Христа Спасителя: «…Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). И хотя двое или трое верующих могут быть собраны и безотносительно семейного союза, но единение двух любящих во имя Господа – безусловно, фундамент, основа православной семьи. Если в центре семьи не Христос, а кто-то иной или что-то иное: наша любовь, наши дети, наши профессиональные предпочтения, наши общественно-политические интересы, то нельзя говорить о такой семье как о семье христианской. В этом смысле она ущербна. Истинно христианская семья есть такого рода союз мужа, жены, детей, родителей, когда отношения внутри него строятся во образ союза Христа и Церкви.

Во-вторых, в семье неизбежно реализуется закон, который по самому укладу, по самому строю семейной жизни является законом и для Церкви и который зиждется на словах Христа Спасителя: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35) и на дополняющих их словах апостола Павла: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). То есть в основе семейных отношений – жертва одного ради другого. Такая любовь, когда не я в центре мира, а тот, кого я люблю. И это добровольное удаление себя из центра Вселенной есть величайшее благо и для собственного спасения и непременное условие для полноценной жизни христианской семьи.

Семья, в которой любовь как взаимное желание спасения друг друга и помощи в этом и в которой один ради другого себя во всем стесняет, ограничивает, отказывается от чего-то, для себя желаемого, – это и есть малая Церковь. И тогда то таинственное, что соединяет мужа и жену и что никак не сводимо к одной физической, телесной стороне их союза, то единение, которое доступно воцерковленным, любящим супругам, прошедшим вместе немалый путь жизни, становится действительным образом того единения всех друг с другом в Боге, каковым является торжествующая Церковь Небесная.

2. Считается, что с приходом христианства ветхозаветные взгляды на семью сильно изменились. Это так?

Да, конечно, ибо Новый Завет принес те кардинальные изменения во все сферы человеческого бытия, обозначаемые как новый этап человеческой истории, который начался с воплощения Сына Божия. Что касается семейного союза, то нигде до Нового Завета так высоко он не ставился и так определенно не говорилось ни о равенстве жены, ни о ее принципиальном единстве и единочестии с мужем перед Богом, и в этом смысле изменения, принесенные Евангелием и апостолами, были колоссальными, и ими на протяжении веков живет Христова Церковь. В те или иные исторические периоды – средних веков или нового времени – роль женщины могла отходить почти в область естественного – уже не языческого, но просто естественного – существования, то есть отодвигаться на второй план, как бы несколько теневой по отношению к супругу. Но это объяснялось исключительно человеческой немощью по отношению к единожды и навсегда провозглашенной новозаветной норме. И в этом смысле главное и новое было сказано именно две тысячи лет назад.

3. А за эти две тысячи лет христианства изменился церковный взгляд на брачный союз?

Он един, так как опирается на Божественное Откровение, на Священное Писание, поэтому Церковь смотрит на брак мужа и жены как на единственный, на их верность как на необходимое условие полноценных семейных отношений, на детей как на благословение, а не как на обузу, и на брак, освященный в Венчании, как на союз, который может и должен быть продолжен в вечности. И в этом смысле за прошедшие две тысячи лет в главном изменений не было. Изменения могли касаться областей тактических: носить ли женщине дома платок или нет, обнажать шею на пляже или этого делать не следует, воспитываться ли взрослым мальчикам с матерью или разумнее с какого-то возраста начинать преимущественно мужское воспитание – все это вещи выводные и второстепенные, которые, конечно, очень разнились по временам, но о динамике такого рода изменений нужно рассуждать специально.

4. Что значит хозяин, хозяйка дома?

Об этом хорошо рассказано в книге протопопа Сильвестра «Домострой», где описано образцовое ведение хозяйства, как оно виделось применительно к середине XVI столетия, поэтому за более подробным рассмотрением можно желающих к нему отослать. При этом необязательно изучать уже почти экзотические для нас рецепты засолов и квасоварения или разумные способы управления слугами, а поглядеть на сам строй семейной жизни. Кстати, в книге этой хорошо видно, как на самом деле высоко и значимо виделось тогда место женщины в православной семье и что значительнейшая часть ключевых домашних обязанностей и попечений ложилась именно на нее и доверялась именно ей. Так вот, если посмотреть на суть запечатленного на страницах «Домостроя», мы увидим, что хозяин и хозяйка – это реализация на уровне бытовой, укладной, стилевой части нашей жизни того, что, по слову Иоанна Златоуста, мы называем малой Церковью. Как в Церкви, с одной стороны, есть ее мистическая, невидимая основа, а с другой – она является неким общественно-социальным институтом, пребывающим в реальной человеческой истории, так и в жизни семьи есть то, что соединяет мужа и жену перед Богом, – духовное и душевное единство, а есть практическое ее бытие. И здесь, конечно, очень важны такие понятия, как дом, его обустройство, его благолепие, порядок в нем. Семья как малая Церковь подразумевает и жилище, и все, что в нем обустроено, и все, что в нем происходит, соотносимым с Церковью с большой буквы как храмом и как домом Божиим. Не случайно во время чина освящения всякого жилища читается Евангелие о посещении Спасителем дома мытаря Закхея после того, как тот, увидев Сына Божия, обещал все неправды, им допущенные по его служебному положению, покрыть многажды. Священное Писание говорит нам здесь в том числе и о том, что и наш дом должен быть таким, что, если Господь видимо станет на его пороге, как Он всегда стоит невидимо, ничто бы не остановило Его от того, чтобы Он мог сюда войти. Ни в наших отношениях друг с другом, ни в том, что в этом доме можно увидеть: на стенах, на книжных полках, в темных углах, ни в том, что стыдливо скрывается от людей и что нам бы не хотелось, чтобы увидели другие.

Все это в общей совокупности и дает понятие дома, от которого неотделимо и благочестивое в нем внутреннее устроение, и внешний порядок, к чему и должна стремиться каждая православная семья.

5. Говорят: мой дом – моя крепость, но, с христианской точки зрения, не стоит ли за этим любовь только к своим, как будто то, что вне дома, – это уже чужое и враждебное?

Тут можно вспомнить слова апостола Павла: «…Доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6, 10). В жизни каждого человека есть как бы концентрические круги общения и степени близости к тем или иным людям: это все живущие на земле, это члены Церкви, это члены конкретного прихода, это знакомые, это друзья, это родственники, это семья, самые близкие люди. И само по себе наличие этих кругов естественно. Жизнь человеческая так устроена Богом, что мы существуем на разного рода уровнях бытия, в том числе и на разных кругах соприкосновения с теми или иными людьми. И если понимать приведенное английское изречение «Мой дом – моя крепость» в христианском смысле, то это означает, что за уклад моего дома, за строй в нем, за отношения внутри семьи я отвечаю. И я не просто берегу свой дом и не дам никому в него вторгнуться и его разрушить, но я осознаю, что прежде всего мой долг перед Богом – этот дом сохранить.

Если эти слова понимать в мирском смысле, как построение башни из слоновой кости (или из любого другого материала, из которого возводятся крепости), построение некоего изолированного мирка, где нам и только нам хорошо, где мы как будто (впрочем, разумеется, иллюзорно) защищены от внешнего мира и куда мы еще подумаем – всякому ли позволить войти, то такого рода стремления к самоизоляции, к уходу, отгораживанию от окружающей действительности, от мира в широком, а не в греховном смысле слова, христианин, конечно, должен избегать.

6. Можно ли своими сомнениями, связанными с какими-то богословскими вопросами или непосредственно с жизнью Церкви, делиться с близким тебе человеком, который более воцерковлен, чем ты, но который ведь тоже может ими искуситься?

С тем, кто действительно воцерковлен, можно. Не нужно этих своих сомнений и недоумений доносить до тех, кто еще находится на первых ступенечках лествицы, то есть пребывает в меньшей близости к Церкви, чем ты сам. А тот, кто крепче тебя в вере, должен и большую ответственность нести. И в этом нет ничего недолжного.

7. Но надо ли нагружать своих близких собственными сомнениями и бедами, если ты ходишь на исповедь и окормляешься у духовника?

Безусловно, христианин, имеющий минимальный духовный опыт, понимает, что безотчетное выговаривание до конца, без понимания того, что это может принести его собеседнику, даже если это самый родной человек, никому из них не на пользу. Откровенность и открытость должны иметь место в наших отношениях. Но обрушивание на ближнего всего того, что в нас накопилось, с чем мы сами не справляемся, – проявление нелюбви. Тем более, что у нас есть Церковь, куда можно прийти, есть исповедь, Крест и Евангелие, есть священники, которым на это дана благодатная помощь от Бога, и свои проблемы нужно решать здесь.

Что касается нашего выслушивания другого, то да. Хотя, как правило, когда близкие или менее близкие люди говорят об откровенности, они подразумевают скорее то, чтобы кто-то из близких был готов услышать их, чем то, что они сами готовы слушать кого-то. И вот тогда – да. Делом, долгом любви, иной раз и подвигом любви будет слушать, слышать и принимать скорби, неустроенности, неупорядоченности, метания наших ближних (в евангельском смысле этого слова). То, что мы воспринимаем на себя, – это исполнение заповеди, то, что мы накладываем на других, – это отказ от несения своего креста.

8. А делиться ли со своими самыми близкими той духовной радостью, теми откровениями, которые тебе по благодати Божией было дано пережить, или опыт богообщения должен быть только твоим личным и нераздельным, иначе полнота и цельность его теряются?

9. У мужа и жены должен быть один духовный отец?

Это хорошо, но не непременно. Допустим, если он и она из одного прихода и кто-то из них воцерковился позднее, но стал ходить к тому же духовному отцу, у которого другой уже какое-то время окормлялся, то такого рода знание семейных проблем двух супругов может помочь священнику дать трезвый совет и предостеречь их от каких-то неверных шагов. Однако считать это непременным требованием и, скажем, молодому мужу побуждать свою жену оставить ее духовника с тем, чтобы она теперь ходила в тот приход и к тому священнику, у которого он исповедуется, нет никаких оснований. Это в прямом смысле слова духовное насилие, которое не должно иметь места в семейных отношениях. Тут можно лишь пожелать в тех или иных случаях расхождения, разномыслия, внутрисемейных нестроений прибегать, но исключительно только по взаимному согласию, к совету одного и того же священника – когда-то духовника жены, когда-то духовника мужа. Как бы полагаться на волю одного священника, чтобы не получить разные советы по какой-то конкретной жизненной проблеме в силу, быть может, того, что и муж, и жена изложили ее каждый своему духовнику в крайне субъективном видении. И вот они возвращаются домой с этими полученными советами и что им дальше после этого делать? У кого теперь выяснять, какая рекомендация более правильная? Поэтому, я думаю, что разумно мужу и жене в каких-то серьезных случаях обращаться с просьбой рассмотреть ту или иную семейную ситуацию именно к одному священнику.

10. Что делать родителям, если возникают разногласия с духовным отцом их ребенка, который, скажем, не разрешает ему заниматься балетом?

Если речь идет об отношениях духовного чада и духовника, то есть, если сам ребенок или даже по побуждению близких вынес решение того или иного вопроса на благословение духовного отца, то, вне зависимости от того, какие изначально были побуждения у родителей, бабушек и дедушек, данным благословением, безусловно, и нужно руководствоваться. Другое дело, если разговор о принятии решения зашел в беседе общего характера: допустим, священник высказал свое отрицательное отношение или вообще к балету как виду искусства или, в частности, к тому, чтобы именно этот ребенок занимался балетом, в таком случае здесь еще есть некоторая область для рассуждения прежде всего самих родителей и для прояснения со священником тех побудительных причин, которыми они располагают. Ведь необязательно родители должны представлять своего ребенка, делающим блистательную карьеру где-нибудь в «Ковент-Гардене», – у них могут быть и благие основания, чтобы отдать ребенка заниматься балетом, к примеру для борьбы с начинающимся от многосидения сколиозом. И думается, что если речь идет о такого рода побуждениях, то родители, бабушки-дедушки найдут понимание у батюшки.

Но занятие или незанятие подобного рода делом – чаще всего вещь нейтральная, и если нет желания, можно и не советоваться со священником, а уж коли желание поступить по благословению исходило от самих родителей, которых никто за язык не тянул и которые просто предполагали, что сформировавшееся у них решение будет покрыто некоей санкцией свыше и тем самым ему будет придано невиданное ускорение, то в таком случае нельзя пренебрегать тем, что духовный отец ребенка по каким-то причинам не благословил его именно на это конкретное занятие.

11. Стоит ли обсуждать с маленькими детьми большие семейные проблемы?

Нет. Не надо возлагать на детей бремя того, с чем и нам самим непросто бывает справиться, отягощать их нашими собственными проблемами. Другое дело, ставить их перед теми или иными реалиями общей с ними жизни, к примеру, что «в этом году мы не поедем на юг, потому что папа не может летом взять отпуск или потому что деньги нужны на пребывание бабушки в больнице». Такого рода знание того, что в действительности в семье происходит, необходимо для детей. Или: «Пока не можем тебе купить новый портфель, так как и старый еще хорош, а в семье не так много денег». Подобного рода вещи необходимо говорить ребенку, но таким образом, чтобы не подключать его к сложности всех этих проблем и того, как мы их будем решать.

12. Сегодня, когда паломнические поездки стали повседневной реальностью церковной жизни, появился особый тип духовно экзальтированных православных, и особенно женского пола, которые ездят по монастырям от старца к старцу, все знают о мироточивых иконах и об исцелениях бесноватых. Оказаться с ними в поездке – смутительно даже для взрослых верующих. Тем более для детей, которых это может только отпугнуть. В этой связи брать ли их с собой в паломничества и вообще в состоянии ли они выдерживать такие духовные нагрузки?

Поездка поездке рознь, и нужно соотносить их как с возрастом детей, так и с длительностью и сложностью предстоящего паломничества. Разумно начинать с коротких, одно-, двухдневных поездок по городу, где вы живете, по близлежащим святыням, с посещением того или иного монастыря, кратким молебном перед мощами, с омовением в источнике, что дети очень любят по своей природе. А затем, по мере их взросления, брать и в более длительные поездки. Но только тогда, когда они к этому уже подготовлены. Если мы поедем в тот или иной монастырь и окажемся в достаточно заполненном храме на всенощном бдении, которое будет продолжаться пять часов, то ребенок должен быть к этому готов. Так же, как и к тому, что в монастыре, к примеру, к нему могут строже отнестись, чем в приходской церкви, и хождение с места на место не будет поощряться, а деться ему, чаще всего, больше будет некуда, кроме самого храма, где совершается богослужение. Поэтому нужно реально рассчитывать силы. Кроме того, лучше, конечно, если паломничество с детьми совершается вместе с вашими знакомыми людьми, а не с совершенно неизвестными вам людьми по купленной в той или иной туристическо-паломнической фирме путевке. Ибо собраться вместе могут люди очень разные, среди которых могут оказаться не только духовно экзальтированные, доходящие до фанатизма, но и просто люди с разными воззрениями, с разной степенью терпимости в усвоении чужих взглядов и ненавязчивости в изложении своих, что иной раз может оказаться для детей, еще недостаточно воцерковленных и укрепленных в вере, сильным соблазном. Поэтому я бы советовал с большой осторожностью брать их в поездки вместе с незнакомыми людьми. Что касается паломнических путешествий (для кого это возможно) за рубеж, то тут тоже много всего может наложиться. В том числе, и такая банальная вещь, что сама по себе светски-мирская жизнь той же Греции или Италии или даже Святой Земли может оказаться настолько любопытной и привлекательной, что главная цель паломничества от ребенка уйдет. В таком случае будет один вред от посещения святых мест, скажем, если больше запомнится итальянское мороженое или купание в Адриатическом море, чем молитва в Бари у мощей святителя Николая Чудотворца. Поэтому, задумывая такие паломнические поездки, нужно мудро их выстраивать, учитывая все эти факторы, как и множество других, вплоть до времени года. Но, конечно, детей можно и нужно брать с собой в паломничества, просто при этом никоим образом не снимая с себя ответственности за то, что там будет происходить. И главное – не предполагая, что сам факт поездки уже даст нам такую благодать, что и никаких проблем не будет. На самом деле чем больше святыня, тем больше возможность тех или иных искушений при нашем ее достижении.

13. В Откровении от Иоанна сказано, что не только «неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь – в озере, горящем огнем и серою», но и «боязливых» (Откр. 21, 8). А как бороться со своими страхами за детей, мужа (жену), к примеру, если они долго и по необъяснимым причинам отсутствуют или где-то путешествуют и от них неоправданно давно нет известий? И что делать, если страхи эти разрастаются?

Эти страхи имеют общее основание, общий источник, и, соответственно, борьба с ними должна иметь некоторый общий корень. Основа страхования – маловерие. Страшливый – тот, кто мало Богу доверяет и кто по большому счету толком не полагается на молитву – ни свою, ни других, которых просит молиться, так как ему без этого было бы совсем страшно. Поэтому нельзя вдруг перестать быть страшливым, здесь нужно серьезно и ответственно браться за то, чтобы дух маловерия из себя шаг за шагом вытравлять и побеждать его возгреванием, упованием на Бога и сознательным отношением к молитве, таким, что если мы говорим: «Спаси и сохрани», – мы должны верить, что Господь исполнит то, о чем мы просим. Если мы говорим Пресвятой Богородице: «Не имамы иные помощи, не имамы иные надежды, разве Тебе», то мы действительно имеем эту помощь и надежду, а не просто слова красивые говорим. Тут все определяется именно нашим отношением к молитве. Можно сказать, что это частное проявление общего закона духовной жизни: как живешь, так молишься, как молишься, так живешь. Вот если ты молишься, соединяя со словами молитвы действительное обращение к Богу и упование на Него, тогда и будешь иметь опыт того, что молитвенное предстояние за другого человека – не пустая вещь. И тогда, когда страх нападет на тебя, ты встанешь на молитву – и страх отступит. А если ты молитвой просто пытаешься прикрыться как неким внешним щитом от своего истерического страхования, то оно будет возвращаться к тебе раз за разом. Так что здесь надо не столько бороться в лоб со страхами, сколько радеть об углублении молитвенной жизни.

14. Жертва семьи на Церковь. Какой должна быть?

Думается, если человек, особенно в трудных жизненных обстоятельствах, имея упование на Бога не в смысле аналогии с товарно-денежными отношениями: я дам – мне отдастся, а в благоговейном уповании, с верой, что это приемлется, оторвет нечто от семейного бюджета и отдаст Церкви Божией, отдаст другим людям Христа ради, то получит за это сторицей. И лучшее, что мы можем сделать, когда не знаем, как еще помочь нашим близким, – пожертвовать чем-то, хотя бы даже и материальным, если не имеем возможности принести Богу что-то другое.

15. В книге «Второзаконие» иудеям было предписано, какую пищу можно и какую нельзя вкушать. Нужно ли придерживаться этих правил православному человеку? Нет ли здесь противоречия, ведь Спаситель сказал: «…Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15, 11)?

Вопрос о пище был решен Церковью в самом начале исторического пути – на Апостольском Соборе, о котором можно прочитать в «Деяниях святых апостолов» . Апостолы, руководимые Духом Святым, решили, что обращенным из язычников, каковыми мы все фактически являемся, достаточно воздерживаться от пищи, которая приносится для нас с мучительством для животного, а в личном поведении воздерживаться от блуда. И этого достаточно. Книга же «Второзаконие» имела свое несомненное Богооткровенное значение в конкретном историческом периоде, когда множественность предписаний и регламентаций, касающихся как пищи, так и других сторон бытового поведения ветхозаветных иудеев, должна была охранить их от ассимиляции, слияния, смешения с окружающим океаном почти всемирного язычества.

Только таким частоколом, оградой специфического поведения можно было тогда помочь не только сильному духом, но и немощному человеку удержаться от стремления к тому, что мощнее по государственности, веселее по жизни, проще по человекоотношению. Поблагодарим Бога за то, что мы ныне живем не под законом, а под благодатью.

Исходя из иных опытов семейной жизни, мудрая жена сделает вывод, что капля камень точит. И муж, сначала раздражающийся на чтение молитвы, даже выражающий свое возмущение, ёрничающий, издевающийся, если жена проявит мирную неотступность, через какое-то время перестанет отпускать шпильки, а через какое-то и привыкнет к тому, что никуда от этого не деться, бывают ситуации и похуже. А пройдут годы – глядишь, и прислушиваться начнет, что это за слова молитвы произносятся перед едой. Мирная неотступность – это лучшее, что можно проявить в такой ситуации.

17. Не является ли лицемерием то, что православная женщина в церковь, как и положено, ходит только в юбке, а дома и на работе в брюках?

Неношение брюк в нашей Русской Православной Церкви есть проявление прихожанками уважения к церковным преданиям и обычаям. В частности, к такому пониманию слов Священного Писания, запрещающих мужчине или женщине надевать одежду противоположного пола. А так как под мужской одеждой мы преимущественно понимаем брюки, то и от ношения их в церкви женщины естественным образом воздерживаются. Конечно же, такая экзегеза не приложима буквально к соответствующим стихам «Второзакония», но будем при этом помнить и слова апостола Павла: «…Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего»