России, совершенно по--иному начинаешь осознавать прошлые события. И вновь возникает вопрос: а можно было ли реформировать то общество в рамках социализма? Теперь уверен: можно и нужно было и только в рамках социализма. И чтобы обосновать это утверждение, есть смысл еще раз вернуться к понятию социализма.

Для чистоты анализа обратимся для начала к его определениям на Западе.

В формулировке Американской академической энциклопедии оно звучит так: социализм -- это "общество, провозглашающее равенство, социальную справедливость, кооперацию, прогресс, индивидуальную свободу и счастье, достигаемые на основе общественной собственности, а также базирующееся на системе общественного или государственного контроля над производством и его распределением".

В американских учебниках, изданных до 1990 г., о первых теоретиках социализма писалось в таком ключе: социалисты считают, что "было бы несправедливо, чтобы собственники имели так много экономической власти -- давать или не давать работу рабочим, устанавливать зарплату и часы работы в собственных интересах, и управлять всеми видами работ в обществе в интересах частных прибылей. Все, соответственно, ставят под сомнение ценность частного предпринимательства, склоняясь в пользу в некоторой степени общественной собственности на средства производства - банки, фабрики, машины, землю и транспорт. Все отвергали (досл. -- не любили) соперничество как ведущий принцип и выдвигали на первый план гармонию, координацию, организацию и объединение".

В другой работе для студентов английский историк подчеркивает: "Сердцем коммунизма, его движущей силой для Маркса, а также для Ленина, было их глубинное этическое стремление к социальной справедливости, к равенству между человеком и человеком в смысле отсутствия дискриминации на основе пола, расы, цвета кожи и класса. Маркс и Ленин не противопоставляли одну страну другой, а говорили от имени угнетенных групп и классов всего мира, и эта универсальность, без всякого сомнения, была главным фактором в обеспечении их влияния".

Из всех этих определений и толкований можно видеть, насколько западные ученые выше Горбачева и его тогдашних идеологических помощников в понимании сути социализма, хотя они и добавляют к нему элементы коммунизма. В какой--то степени это смешение для западных социологов можно считать извинительным, поскольку путаница в понятиях социализма и коммунизма возникла еще в середине XIX века. Вместе с тем, надо иметь в виду, что подмена социализма коммунизмом становится сознательным в антикоммунистической пропаганде после Второй мировой войны, особенно в США. В частности, постоянно внушалось: коммунизм предполагает процветание и благосостояние для всех граждан, а посмотрите, дескать, на "коммунистические государства", например, СССР или КНР: где же там процветание? После 1991 г. такая подмена понятий позволяла Западу с победоносным восторгом трезвонить о "крахе коммунизма". Ясно, что коммунизм не мог потерпеть крах, поскольку он нигде не существовал. Поражение потерпел социализм, а не коммунизм, да и то не везде. В КНР он продолжает успешно развиваться.

Итак, что же такое социализм? Если отбросить его национальные специфики, то социализм можно определить как форму организации общества, в котором основные средства производства и земля принадлежат государству; оно же организует плановое ведение хозяйства и распределяет продукты труда в соответствии с принципом: от каждого по способностям, каждому по труду. - Формулировка до боли знакомая каждому по советским учебникам. В современной формулировке социализмом называют общество, у которого в знаменателе доминирует государственная собственность на средства производства наряду с другими , в том числе и частной. В числителе социализм предполагает форму политической власти, нацеленную на реализацию интересов всего населения.

Формы власти зависят от культуры, географии, геостратегического положения, истории, психологии и мышления нации, а также от конкретного исторического момента. Несмотря на многообразие форм, социализм -- это, прежде всего власть, которая обеспечивает участие каждого члена общества в общественно --полезном труде. Следовательно, при социализме каждая личность --индивидуум является частью всего общества и, что особенно важно, само общество не может обойтись без этой части, без каждого индивидуума. С этической точки зрения это означает, что социализм -- это забота государства о всех гражданах, обеспечение самых насущных потребностей своих граждан (работа, жилье, медицина, образование и пропитание), и обратная ответственность всех граждан перед государством. строится на другом принципе; он обеспечивает механизм деятельности всех граждан на индивидуалистической основе в ответ на беспрекословное повиновение граждан перед законом и правилами общества, сконструированными по принципу джунглей (сильный выживает, слабый погибает). При социализме уровень благосостояния всех членов общества зависит от богатства государства; при капитализме богатство государства не имеет прямого эффекта на благосостояние всех граждан. Их богатство или благополучие зависит от их собственных успехов на ниве частного предпринимательства. Движущей силой при капитализме является прибыль, независимо от того, каким образом она достигается.

Движущей силой социализма является справедливость и равенство его членов.

Между справедливостью и равенством существует объективное противоречие, глубина и степень разрешения которого как раз и определяет формы и различные этапы развития социализма.

Крайне важно выделить еще одну вещь, на которую в свое время обратил внимание В. Вернадский. "Социализм же, - писал он, - есть явление сознательное, и вся сила и весь смысл его заключается в проявлении сознательности в народных массах, в их сознательном участии в окружающей жизни"246. Это значит, что если траектория капитализма в значительной степени определяется объективными законами рынка, то социализм развивается на базе целенаправленной деятельности всех его членов, осознающих свои стратегические цели и постоянно корректирующие способы их достижения. Другими словами, процесс развития социализма более субъективирован и поэтому он более уязвим, т. к. любой неверный поворот может сдвинуть это движение с правильного пути. Именно поэтому в деле развития социализма лидеры партии, государства, правительства имеют гораздо большее значение, чем при капитализме. Там система работает сама за себя, здесь, при социализме, система управляема, ей можно придавать любую траекторию, осуществлять любые , отвечающие интересам социалистического государства.

Известно, что теория социализма создавалась Марксом и Энгельсом в недрах классового буржуазного общества. Это вынуждало их обращать внимание на проблемы революции и формы ее свершения на основе диктатуры пролетариата. Однако последующее развитие марксизма пошло по двум путям: европейскому, социал-демократическому варианту и российскому, большевистскому варианту. Основы первого варианта заложил Ф. Лассаль, а затем, так сказать, на марксистской основе, они были переработаны Э. Бернштейном и К. Каутским. В результате Марковская теория социализма (коммунизма) трансформировалась в социал-демократическую теорию, лишенную революционного духа и его ядра -- учения о диктатуре пролетариата. В Англии большей популярностью пользовалась модель Фабианского общества, теоретиком которой был Сидней Уэбб. К нему примыкали, между прочим, известные писатели - Герберт Уэлс и Дж. Бернард Шоу. Из самого названия - социал-демократия - было видно, какое большое внимание сторонники этого варианта уделяли демократическим институтам, особенно , в достижении социалистических целей. Идея заключалась в том, что их достижение возможно без революций, без слома буржуазного государства, а путем эволюции внутри буржуазного государства. Кстати сказать, задумывался ли кто-нибудь, почему одна часть людей тяготеет к социал-реформистским путям реформирования общества, другая - к радикальным революционным формам изменения? Ответ крайне простой. Те, кому есть, что терять (накопления, власть, имущество, привилегии) предпочтут "бороться" в парламенте, тем, кому терять нечего ("кроме своих цепей") выберут баррикады. Именно поэтому ни зюгановский ЦК, ни Подберезкин со всем руководством НПСР на баррикады не пойдут. Им есть, что терять.

Ленин в свое время крайне резко выступал против социал - демократических форм борьбы, против, как он называл, ревизионистского варианта. Особенно в то время досталось от него К. Каутскому. Однако следует признать, что этот вариант в Западной Европе сработал. Элементы социализма, в различных государствах и в разных масштабах, можно найти в любой стране Запада как с точки зрения форм собственности, так и с точки зрения социальных гарантий трудящихся. Естественно, все эти завоевания достигались не только парламентскими дебатами, но и довольно острой забастовочной борьбой рабочих, особенно в начале века, затем перед Второй мировой войной, а также мощными рабочестуденческими демонстрациями, прокатившимися по всей Европе в 60--е годы. После определенного затишья в 70-е -- 80-е годы, с середины 90-х годов рабочим вновь приходиться демонстрировать свою боевую готовность, чтобы удержать свои социальные гарантии на определенном уровне, достигнутые в предыдущие периоды. При всем при этом, говоря о завоеваниях социал--демократии, надо постоянно помнить, что в немалой степени, а может быть, и в решающей, они были достигнуты благодаря существованию социалистического Советского Союза. После временного поражения социализма в СССР/России, не исключено, многие достижения рабочих на Западе будут урезаны или ликвидированы. Тенденция такая существует, например, в той же Канаде.

Обращает внимание на себя еще один любопытный факт. Социал-демократический социализм после Второй мировой войны стал придавать громадное значение понятию свободы. На первый взгляд, это выглядит странным, поскольку многим россиянам кажется, что именно на Западе этих свобод хоть отбавляй. В реальности же в этом "свободном обществе" человек находится в таком плотном переплетении регулирующих правил, преодолеть которые в состоянии редкие единицы наподобие упоминавшегося Б. Сорэза. Западная демократия имеет массу ограничений, вступающих в противоречие со свободой индивидуума. По мнению лидеров социал-демократии в Англии, оно решается только при социализме. Так, один из идеологов Рабочей партии Великобритании Тони Кросленд утверждал: "Социализм -- это стремление к равенству и защите свободы, при этом надо иметь в виду, что до тех пор, пока мы не будем действительно равны, мы не будем по--настоящему свободны".

На мой взгляд, такая формулировка в корне противоречит устоям капитализма, поскольку капитализм в принципе не предполагает равенства. Но такая постановка вопроса примечательна тем, что признается: при капитализме нет ни равенства, ни свободы.

Но главное, почему я затронул сюжет о социал-демократии, это то, что социал-демократия могла работать только на Западе в силу вековых традиций демократии. Эти традиции определяют культуру, мышление и поведение американо - европейского . Хотя, как уже говорилось, в разной степени и по--разному в различных странах Запада.

Совершенно иная картина в России

Ленин не только сохранил, но и усилил марксовскую концепцию диктатуры пролетариата как инструмент захвата власти и как в последующем, исходя из исторической специфики России. Когда--то премьер--министр Великобритании, лидер Рабочей партии, Клемент Этли очень точно заметил, что "Русский коммунизм - это незаконнорожденное дитя Карла Маркса и Екатерины Второй". Он прав в том смысле, что после петровская Россия никогда не знала демократии как формы правления, а думы после 1905 г. не играли никакой роли даже с точки зрения интересов буржуазии (почему и понадобилась буржуазная Февральская революция).

И если в базисной части российский социализм по форме опирался на государственную собственность на землю и средства производства, то его надстроечная часть с самого начала носила авторитарные формы: от диктатуры пролетариата через диктатуру личности к диктатуре партийно-хозяйственного актива.

Первый вариант диктатуры давал возможность захватить власть и удержать ее в интересах широких слоев населения России во исполнение основных задач социализма. Второй вариант позволил выдержать враждебное окружение, задавить внутреннюю явную и потенциальную оппозицию, и, наконец, выиграть самую крупную в человеческой истории войну. Третий вариант, после короткой квазидемократической оттепели, к концу 70-х привел к вырождению социализма, как в базисе, так и в надстройке, привел к абсолютной дискредитации социализма в глазах населения, поскольку его плодами пользовалась в основном партийно-хозяйственная номенклатура и торговая мафия (Ленин, кстати, очень опасался, как бы "спекулянт не взял верх над социализмом"). Государство позднебрежневского периода фактически прекратило выполнять основную социалистическую функцию - заботу о нуждах граждан. Это вело к тому, что граждане должны были полагаться сами на себя. А чем больше степень полагания на себя, тем ближе этот социализм скатывался к капитализму. И наоборот, чем больше капиталистическое государство заботилось о своих гражданах (через систему социальных гарантий), тем ближе это государство приближалось к социализму (скандинавские страны и Канада). В СССР социализм как политическая и экономическая система переродилась в общество, по свой структуре и функциям, напоминающее западные капиталистические общества. В какой--то степени произошла конвергенция, но не в силу взаимодействия, а в силу внутреннего развития, которая оказывается универсальной в мире.

О каком, например, обществе идет речь в данной цитате? "Развитое индустриальное общество есть общество, в котором технический аппарат производства и распределения превратился в тоталитарный политический аппарат, контролирующий и управляющий всеми сторонами жизни, свободным, а также рабочим временем, критическим и позитивным мышлением". Относится это к социализму? Или к капитализму? Герберт Маркузе, который написал это в 1965 г., имел в виду западный капитализм в его американском исполнении248. Но подобное описание можно с полным правом отнести и к советскому обществу, скажем, 70-х годов. Это и естественно, т.к. СССР в те годы утратил свою социалистическую суть.

Социализм и будущее России

Вернемся к текущему моменту. Зададим сами себе три вопроса:

1. После поражения социализма в Советском Союзе есть ли у него шансы возродиться вновь?

2. Если да, то в состоянии ли общество, построенное на социалистических началах, вытащить страну из той трясины, в которую ее загнал капитализм?

3. Если опять же да, то способно ли это общество на дальнейшее ускоренное развитие, не уступающее по темпам развитым капиталистическим странам? Попробую ответить на эти вопросы.

Легче всего ответить на первый вопрос. Самое удивительное, что социализм у нас никогда и никуда не исчезал. Почему? Отвечает народная артистка Людмила Зайцева: "Коммунизм - это наша русская идеология, наша национальная ид, наш образ жизни. Это общинность, в высшей степени близкая и необходимая нашему народу". И с ней согласны все крупные российские ученые и философы, некоторые из которых называют явление коммунизма --социализма другими словами типа соборность. Но как ни называй это явление, оно существовало и на заре возникновения русского государства - своего рода раннефеодальный социализм -- вплоть до Петра, и после Петра в виде позднефеодального социализма. Социализм никуда не делся и в период развития капитализма второй половины XIX века, и в период возникновения империализма начала XX века. Он сохранялся и в хрущёвской --брежневские годы, остался при Горбачеве, существует и сейчас. Я имею в виду социализм в сознании большинства русского народа, который определяет тип культуры, мышления и поведения. Этот феномен вынуждены признать даже американские авторы Д. Ерин и Т. Густафсон, которые в одной из лучших работ по современной России на Западе ("Россия в 2010 году и что это значит для мира") с крайнем сожалением пишут: "Хотя идеология коммунизма сошла на нет, социализм продолжает жить в сознании людей. ...Многие все еще относятся с подозрением к частной собственности, особенно, на землю. Многие русские все еще предпочитают мыслить группами и подозрительны к индивидуализму. Настоящий рынок (в противовес к черному и бартеру) еще чужд их жизненному опыту, и они продолжают надеяться в решении своих проблем на государство, они более враждебны к привилегиям, основанным на частной собственности, чем достигнутым на государственной службе".

Такая констатация означает, что россиянин при любой общественно - политической системе сохраняет в себе общинные, социалистические качества. Если исключить ранние формы общинной организации, только в нынешнем веке, в период от 1917 г. до середины 50-х годов надстроечная и базисная структура соответствовала социалистическому умострою россиян. Благодаря этому соответствию и произошел колоссальнейший скачок в развитии Советского Союза. Таким образом, чтобы достигнуть вновь этого соответствия, необходимо восстановить социалистическую надстройку с адекватным ей базисом. Совершенно естественно, что форма или тип социалистической надстройки и базиса в нынешних условиях будут отличаться от вариантов периода Ленина и Сталина. И определять эти формы должны стоящие перед страной проблемы и характер противоречий, которые необходимо решать на текущий момент.

О сегодняшних проблемах можно писать бесконечно, хотя на самом деле, если их обобщить, обнаружится всего две проблемы. Первая: Россия попала в зависимость от западного мира, утратив черты самостоятельного государства. Это проявляется в том, что она потеряла контроль над своей экономикой, внутренней и внешней политикой. Вторая проблема: нынешний правящий класс в лице президента и правительства оказался не в состоянии осуществлять реформы, и эта неспособность загоняет страну все глубже и глубже в стратегическую трясину с неизбежным распадом единого государства на региональные анклавы, независимые от Центра, но все более зависимые от иностранного капитала.

Эти две крупные проблемы порождают целый блок противоречий, среди которых необходимо высветить следующие: противоречия между:

Россией и Западным миром;
- правящим классом и основной частью трудового населения России;
- Центром и регионами;
- компрадорской буржуазией и национальной буржуазией;
- социалистическим умостроем большинства россиян и формами власти и экономики.

Все названные противоречия носят антагонистический характер и посему могут быть решены только на основе жесткой и силовой политики. При этом, силовая политика не обязательно означает уничтожение "оппонента", хотя и не исключает этого. Прежде всего, она означает жесткое требование к тем или иным "оппонентам" видоизмениться в соответствии с интересами России и ее населения. Но если за этими требованиями не будет стоять сила, любой "оппонент" проигнорирует их, продолжая действовать в пользу своих интересов.

Учитывая катастрофическое состояние России, возрожденная социалистическая надстройка должна быть жесткой и решительной в отстаивании интересов трудового населения страны.

Хотим мы этого или нет, но одна из специфик российского пути заключается в сильной государственной власти, доминирующей над демократией с ее парламентами и законами. Попытка сбалансировать три ветви власти, чтобы было "как у них", будет постоянно порождать борьбу всех против всех. Только сильная государственная власть может положить конец процессу дальнейшего распада России.

Этому необходимо взять под контроль все стратегическое сырье и стратегическую промышленность. Но то же государство должно освободить себя от розничной торговли, сферы услуг и от бремени заниматься средними и мелкими предприятиями. Это дело частников.

Массовая утечка валюты через частные и получастные банки должна побудить государство взять в свои руки эти банки, по крайней мере, те из них, которые не участвуют в промышленности.

Такого типа контроль упрощает систему отношений с регионами, областями и краями. Они, лишенные забот о стратегическом сырье и промышленности, с одной стороны, теряют рычаги шантажа Центра, с другой - совершенно свободны в деятельности по стимулированию местной промышленности на общественной или частной основе. От последних требуется только "дань" в виде жестко зафиксированного, но щадящего налога.

Следовательно, на первых порах экономика России должна концентрироваться в руках государства с крайне жесткими функциями контроля и регуляции, в том числе и в рыночной сфере.

Хочу подчеркнуть, власть должна быть жесткой, но эта жесткость должна быть обращена только против врагов социалистической России и интересов большинства населения страны. Если же власть начнет работать на себя или на узкий слой господ, это будет означать ее перерождение, и в таком случае она должна быть сброшена. Механизм и процедура "сброса" такой власти должны быть тщательно расписаны в конституции страны.

Опыт социалистического строительства в СССР показал, что социализм может вытащить страну из любой кризисной ситуации самого экстремального типа. Поэтому я уверен, что социализм вытащит из кризиса и нынешнюю Россию. Здесь у меня нет сомнений. Но предыдущий опыт показал и то, что социализм не очень хорошо себя ведет, так сказать, в мирные периоды развития. И в качестве доказательства нам постоянно приводили факты отставания от Запада по производительности труда, по уровню и качеству жизни, в технических и технологических сферах. Другими словами, как быть с ответом на третий вопрос: в состоянии ли социализм конкурировать с развитым капитализмом, обеспечивая обществу те же прелести, что имеет житель западных стран. На этот простой вопрос не может быть простого ответа. Придется его развернуть.

Во--первых, когда мы находились в рамках системы социализма как ведущей тенденции развития (1917--1953 гг.), наше государство опережало все страны по темпам роста всех макроэкономических и социальных показателей. После 1953 г. мы попали в псевдо социализм, а затем в псевдо капитализм, что резко снизило темпы развития страны. Наша социалистическая суть оказалась без каркасных надстроечной-базисных опор, которые, не ведая того, разрушили вожди-маразматики. Иначе говоря, проигрывал соревнование с западным капитализмом не социализм, а пародия на него, фактически один из худших вариантов капитализма. Во--вторых, западный капитализм развивался и развивается в громадной степени за счет эксплуатации не западного Третьего мира, что не мог себе позволить реальный социализм. Необходимо постоянно помнить: на Запад "пашет" весь рыночный мир Азии, Африки и Латинской Америки с колоссальным ущербом для себя. Результат "сотрудничества" с Западом для большинства стран Третьего мира - десятки миллионов безработных, голодных, нищих. В--третьих, нашему социализму опять придется начинать почти с нуля, с экономики как бы дважды разрушенной Отечественной войной, в то время как Запад "в разгоне".

Таким образом, если трезво смотреть на вещи, даже при социалистической форме правления мы не сможет догнать Запад по среднему уровню благосостояния в среднесрочной перспективе. Слишком далеко назад загнали нас нынешние реформаторы. Но если сохранится нынешний капитализм, то этот разрыв будет увеличиваться. Социализм же в состоянии его сократить, в том числе и за счет урезания нетрудовых доходов нынешней верхушки правящего класса. У социализма наработан механизм перераспределения доходов государства и общества в целях удовлетворения естественных потребностей каждого члена общества. В этом основное преимущество социализма перед капитализмом. Обратная сторона этого преимущества -- человек перестает думать над хлебом насущным и завтрашнем дне, как это происходит сейчас при капитализме. Он обращает свою энергетику на развитие духовного и творческого потенциала своей личности, поощряемое и высоко оцениваемое коллективом и обществом в целом. Такой тип взаимоотношений личности и общества, в которых доброта, доверие и достоинство личности являют собой норму общественной морали, обеспечивается самой генетикой социализма.
Вверх

Сведения не сегодняшнего дня, но тенденция к социализму.

О социалистических и социал-демократических партиях в Европе

Из 39 независимых государств Европы в 35 действуют социалистические и социал-демократические партии.

Социал-демократические партии имеются в 29 странах, социалистические - в 19, хотя не всегда под такими названиями - в Великобритании, например, носителем социал-демократических идей является лейбористская партия, в Италии - левые демократы, в Норвегии - рабочая партия. Выразителем социалистических идей в Греции выступает Всегреческое социалистическое движение, в Польше - Союз демократических левых сил.

Различия между социалистическими и социал-демократическими партиями прослеживаются преимущественно в масштабах дистанцирования от радикальных политических течений. Наряду с социал-демократическими партиями Австрии, Германии, Дании и других, в Социнтерн входят обе социалистические партии Бельгии (фламандская и франкофонская), социалистическая партия Люксембурга, Норвежская рабочая, Испанская социалистическая рабочая партия, социалистические партии Франции и Португалии. В то же время Социал-демократические партии Португалии и Франции не связали себя с этой организацией.

Не равнозначны позиции социалистических и социал-демократических партий внутри стран, где они существуют. В Австрии социал-демократы - крупнейшая партия парламентской оппозиции, в Англии и Швеции - правящие партии, в Германии и Дании - члены правящих коалиций. В Греции безраздельно правят социалисты, в Испании они - лишь вторая по численности оппозиционная фракция парламента. Социал-демократы составляют крупнейшую парламентскую и правительственную партию в Дании , но в Исландии они не входят ни в правительство, ни в парламент.

Схожее положение у итальянских социалистов, которые все время с кем-то объединяются или разъединяются. Во Франции социалисты представлены в парламенте лишь в союзе ряда малочисленных партий. Ни в парламент, ни в правительство не входит соцпатия Нидерландов, но в Португалии соцпартия - основа обеих ветвей власти. Такие же позиции у социал-демократов Финляндии и Швейцарии.

Минувшее десятилетие отмечено появлением новых, а в ряде случаев возрождением имевшихся когда-то социалистических и социал-демократических партий в странах Центральной и Восточной Европы, на Балканах. В Албании на основе бывшей коммунистической появилась вошедшая в правительство социалистическая партия. Вместе с ней возникла социал-демократическая партия, сделавшая ставку на интеллигенцию. В социалистическую трансформировалась коммунистическая партия в Болгарии. Одновременно там восстановилась социал-демократическая партия, которая вступила в Социнтерн, но ни в правительство, ни в парламент войти не смогла. Социалистическая - вторая по численности - партия образовалась в Венгрии, но в правительство не вошла, став партией парламентской оппозиции.

Размежевание политических сил шло в Польше. Социал-демократическая рабочая партия распустилась, но возник Союз демократических левых сил, который составил вторую по численности парламентскую фракцию. В Румынии на месте компартии возникли социалистическая партия труда и вошедшая в правительство социал-демократическая партия. В Чехии восстановилась социал-демократическая партия, которая сформировала правительство и ведущую фракцию парламента. (В Словакии в это время в правительственную коалицию вошла образовавшаяся на месте коммунистической партия левых демократов).

Социал-демократическая партия стала крупнейшей фракцией в парламенте Боснии и Герцеговины. Социалистическая партия возникла в Македонии. В тоже время на месте компартии появился социал-демократический союз, который сформировал вторую по численности парламентскую фракцию. Социал-демократическая партия образовалась на месте коммунистов в Словении. В союзной Югославии (в составе Сербии и Черногории) на месте коммунистической появилась соцпартия, которая заняла в парламенте второе по численности место. В Хорватии же социал-демократы пробились в парламент лишь в коалиции с социально-либеральной партией.

Переформирование политических сил протекало в республиках Балтии. Социал-демократическая партия восстановлена в Латвии. Партия принята в Социнтерн , но ни в правительство, ни в парламент не вошла. В Литве, чтобы оказаться в парламенте социал-демократам пришлось сформировать коалицию. Эстонские социал-демократы также пошли по пути объединения (в партию умеренных), что обеспечило им вхождение в правительство.

В целом можно говорить о том, что в Европе произошло укрепление позиций социалистов и социал-демократов. Ряды Социнтерна пополнились незначительно (социал-демократические партии Болгарии, Латвии, Чехии), что, как представляется, порождено неприемлемостью для многих проповедуемых организацией либеральных идей. Но отход Европы от радикализма коммунистов несомненен.

ИТАР-ТАСС
5.04.02

Партия европейских социалистов - читать .

Коммунисты в Европе: Компартия Португалии оказалась самой стойкой

Жуао де Алмейда Диаш (João de Almeida Dias)

Что сталось с наиболее традиционными коммунистическими партиями Европы? Кто из них вступил в союз с другими левыми, а кто все еще сопротивляется в одиночку? Приводим здесь их основные тезисы, альянсы и результаты выборов.

Прежде чем говорить о коммунистических партиях других стран, важно отметить следующую информацию о Португальской коммунистической партии (PCP): во всей зоне евро именно партия, возглавляемая Жерониму Соуза (Jeronimo Sousa), имеет наибольшее число голосов по сравнению со своими коллегами в других странах. Такое положение дел сохраняется на протяжении уже нескольких лет, однако парламентские выборы 4 октября вновь подтвердили его: РСР удалось набрать 8,25% и получить 17 мест — самый высокий показатель с 1999 года.

В Европе, после PCP, второй партией коммунистов с наибольшим количеством голосов является греческая KKE с 5,6%. Менее всего пользуется популярностью Коммунистическая партия Британии: на майских выборах за нее проголосовали немногим более тысячи избирателей во всей Великобритании. По соседству с Португалией, в Испании, с 1986 года коммунистическая партия выступает на выборах в коалиции с Объединенными левыми — как и в случае РСР, которая с 1987 года участвует в выборах вместе с «зелеными» — в Коалиции демократического единства (CDU). Познакомимся по порядку с некоторыми из товарищей PCP в Европе.

Кроме PCP, среди тех европейских коммунистических партий, которые все еще сохраняют идеологическую матрицу марксизма-ленинизма, именно греческая KKE демонстрирует наибольший электоральный успех. На последних парламентских выборах 20 сентября, подтвердивших победу СИРИЗА, одержанную ею еще в январе этого года, KKE оказалась пятой партией по числу набранных голосов — 5,6%.

Коммунистическая партия Греции функционировала подпольно до 1974 года, когда греческой ультраправой диктатуре пришел конец. С тех пор эта партия существует на законных основаниях и никогда не теряла своего представительства в греческом парламенте. Лучший результат ее был зафиксирован в июне 1989 года — 13,1%, когда она выступила на выборах в коалиции с левой Synapismos — которая позднее стала одной из политических сил, сформировавших СИРИЗА.

Времена коалиций для KKE, как кажется, прошли после коллапса Советского Союза — именно тогда, после этого поворотного исторического момента, греческие коммунисты потеряли голоса. С тех пор результаты голосования стабилизировались на 5-6% — хотя в мае 2012 года под руководством Алеки Папариги (Aleka Papariga), первой женщины, вставшей во главе партии, достигли пика в 8,5%. В настоящее время генеральным секретарем KKE является Димитрис Куцумбас (Dimitris Koutsoumpas). KKE выступает за выход Греции из евро и Европейского Союза, равно как и из НАТО.

На сайте партии, доступном на нескольких языках, можно прочесть пассаж, хорошо иллюстрирующий восторженную риторику KKE:

«Не преуменьшая последствий изменения баланса власти, мы должны быть более требовательны прежде всего к самим себе. Нам следует проявлять больше строгости, чтобы не только консолидировать и закрепить то, чего мы уже достигли, но также чтобы перейти к более динамичной фазе контратаки и укрепления сил. Мы не сгибаемся под бременем трудностей и не игнорируем их. Мы объективно принимаем наши обязанности, без каких-либо прикрас или нигилизма».

KKE имеет одного представителя в Брюсселе, в группе «Объединенных Европейских левых» — там же состоят PCP и португальский Левый блок.

Франция. Вместе на Левом фронте

Французская коммунистическая партия (PCF), хотя и продолжает свою автономную деятельность, в последнее время участвует в выборах под маркой Левого фронта (Front de Gauche). В коалиции PCF заведомо самая крупная партия (в 2011 году, по данным L’Express, она насчитывала 138 тысяч активистов), однако на переднем плане коалиции появляется не кто иной как лидер второй по величине политической силы, Левой партии (9 тысяч членов). Речь идет о Жан-Люке Меланшоне (Jean-Luc Mélénchon), бывшем преподавателе троцкисте и министре профессионального образования в правительстве Лионеля Жоспена (Lionel Jospin), который в 2008 году решил покинуть Социалистическую партию Франции, чтобы основать Левую партию. На президентских выборах 2012 года Меланшон стал четвертым, набрав 11,1% голосов. Одним из его обещаний было обложить 75-процентным налогом тех, чей годичный заработок превышает 1 млн евро.

До 1994 года PCF состояла владельцем ежедневной газеты «Юманите» (L’Humanité), которая с тех пор является формально независимым изданием, между тем предоставляющим доступ на свои страницы всем идеологически близким партии направлениям. Как и в Португалии, во Франции коммунисты традиционно проводят праздник с концертами, дискуссиями и митингами, название которого отсылает к газете. Праздник «Юманите» (Fête de L’Humanité).

Левый фронт представлен в Европарламенте четырьмя депутатами в группе «Объединенные Европейские левые».

Испания. Вдали от Podemos

Как и в случае c Францией, Коммунистическая партия Испании (PCE) с 1986 года участвует в выборах в составе коалиции Объединенные левые (Izquierda Unida). Хотя последняя охватывает и другие политические силы — такие как Республиканские левые или Открытые левые — лидерами Объединенных левых всегда были генеральные секретари PCE, которая, по данным за 2009 год, насчитывала 12558 членов и является крупнейшей партией в коалиции. В настоящее время ее возглавляет Альберто Гарсон (Alberto Garzón).

(Случай PCE во всем идентичен PCP, которая с 1987 года выступает на выборах в коалиции с «зелеными», образуя CDU. Как и у испанских Объединенных левых, в CDU также именно коммунисты имеют львиную долю парламентских мест: 15 депутатов против двух от партии «зеленых»).

Коалиция — да, но не в такой степени, чтобы объединиться с Podemos из европейской политической семьи, к которой принадлежит и португальский Левый блок. После нескольких месяцев, в течение которых казалось, что обе партии шли на сближение в преддверии парламентских выборов, намеченных на 20 декабря 2015 года, неважные результаты Podemos стали причиной охлаждения. Разделение подтвердилось после встречи двух сторон, каждая из которых в конце концов говорила о «народном единстве», несмотря на отсутствие единства между ними самими. «Мы сожалеем, что Podemos закрыла дверь для народного единства», — сказал Гарсон.

«Мы продолжаем нашу работу, направленную на перемены, и сожалеем, что есть те, кто предпочитает не присоединяться (...). Наша цель ясна: построить народное единство», — говорится в заявлении Podemos.

Объединенные левые имеют 4 депутатов в Брюсселе, также в группе «Объединенные Европейские левые».

Великобритания. Подмога Корбину?

Когда две партии путают одну с другой, скорее всего, ни одна из них не отличается особенной силой. Такая ситуация сложилась в Великобритании в отношении двух партий, называемых коммунистическими: Коммунистической партии Британии (Communist Party of Britain) и Коммунистической партии Великобритании (Communist Party of Great Britain).

В июле генеральный секретарь Коммунистической партии Британии — большей из двух, чьей газетой (хотя и неофициально) является Morning Star, Роберт Гриффитс (Robert Griffiths) объявил о своей поддержке Джереми Корбина, еще до того как тот был избран в качестве руководителя Лейбористской партии. «Только Джереми Корбин выступает за налогообложение богачей и капиталистических монополий, за инвестиции в общественные услуги, а не за их приватизацию, за строительство большего количества социального жилья, за возвращение энергетики и железных дорог государству, за отрицание антипрофсоюзных законов и оружия массового уничтожения — дорогого, аморального и бесполезного», — пишет Гриффитс.

Путаница началась, когда другой коммунистической партии (PCGB) были предъявлены обвинения во внедрении ее активистов в ряды лейбористов, чтобы те проголосовали за Корбина на выборах в делегаты. Только вот обвинения эти также распространились на PCB. Гриффитс не замедлил уточнить, что та коммунистическая партия отнюдь не его коммунистическая партия. «Это немного глупо, немного напоминает «Житие Брайана», — сказал он, сравнивая ситуацию с фильмом комик-группы Монти Пайтон.

На парламентских выборах в мае 2015 года PCB получила лишь 1229 голосов. PCGB участия не принимала.

Тем не менее, британские коммунисты существуют не только в этих партиях. Внутри самой лейбористской партии есть марксистская фракция, так называемые Марксисты Лейбористской партии (Labour Party Marxists).

«Наша основная задача заключается в том, чтобы превратить Партию труда в инструмент рабочего класса и международного социализма. С этой целью мы готовы воссоединиться с другими в поисках единства левых как внутри, так и за пределами партии», — читаем в списке главных положений этой группы.

Германия. Возрождение Штази?

Карл Маркс и Фридрих Энгельс были немцами, но даже этого, похоже, не достаточно для того, чтобы германская компартия обрела подлинную значимость для политики страны. В последний раз партия была представлена в Бундестаге в 2008 году, когда Кристель Вегнер (Christel Wegner, член Германской коммунистической партии, но избранная по списку «Левых» (Die Linke) оказалась исключена из партийной фракции после сделанных ею в инnервью призывов к возвращению политической полиции времен ГДР:

«Я думаю, что если бы создавалось новое общество, нам бы вновь потребовалась организация [подобная Штази], дабы защитить страну от реакционных сил, пытающихся разрушить государство изнутри».

Именно в Die Linke сосредоточены основные немецкие левые силы (в общем, название партии говорит само за себя). Партия была сформирована в 2007 году и вобрала в себя различные силы, находящиеся левее второй по величине партии в Германии — Социал-демократической, включая диссидентов последней. Кроме того, в нее вошли старые члены Партии демократического социализма (преемницы Социалистической единой партии Германии, политической силы, на которую опиралась диктатура ГДР).

На последних парламентских выборах в Германии в 2013 году Die Linke получила 8,2% голосов. Партия насчитывает семь депутатов в брюссельском Европарламенте и стала источником вдохновения для португальского Левого Блока, когда тот в 2012 году решил сделать выбор в пользу двух сопредседателей — модели двуглавого руководства.

Вопросы идеологии. Невозможность реставрации социализма

Патриоты в современной России столь же популярны, как демократы на закате перестройки. Свидетельством этого является и маргинализация бывших демократов (тех, которые сохранили верность своим идеалам и ныне переименованы общественностью в либералов), и стабильно превышающий в последние годы 80%-ную отметку рейтинг Путина. Даже критики действующей российской власти предпочитают критиковать ее с ультрапатриотических позиций.

Основными идеологическими направлениями в патриотической среде являются:

1. Национализм (в некоторых случаях доходящий до нацизма).
2. Монархизм (в разных проявлениях, от ностальгии по империи Романовых, до мечтаний о воссоздании сословной монархии, легитимируемой Земскими соборами и даже до смутного влечения к неоязыческому вождеству).
3. Марксизм (включающий все уже опробованные виды и формы, а также попытки синтезировать нечто новое, более отвечающее современному моменту).

Проблемы националистов и монархистов мы разберем в следующих материалах, а сейчас обратимся к марксистским (коммунистическим, социалистическим) идеям. В конечном итоге они в современном российском обществе пользуются наибольшей популярностью и многим кажутся легко реализуемыми (достаточно только власти волю проявить).

Популярность данных идей объяснима:

Во-первых , общество разочарованное в демократах (либералах), чьи идеи господствовали в 90-е и были антагонистичны марксистским, логично попыталось вернуться к старому опыту, который не смогли опровергнуть либералы.

Во-вторых , сама идея возрождения России предполагает ее возвращение к естественным границам. При этом социалистическая идея добровольного союза свободных народов явно выигрывает у чистой имперской идеи. Имперскость в общественном сознании давно приравнена к империализму (насильственному захвату, подавлению), а широкие массы до сих пор ставят знак равенства между империей и монархией, то есть государственным устройством, предполагающим социальное неравенство и сословные привилегии (по крайней мере, так его воспринимают широкие массы). Восстановление же «братской семьи народов СССР» воспринимается как восстановление попранной справедливости для всех – реставрация рукотворного рая на Земле.

В-третьих , поколение 40-летних и старше, которые помнят СССР, испытывает дискомфорт от того, что демонтаж социалистического государства не привел к обещанному процветанию, а наоборот вызвал длительный период обнищания населения, унижения государства и гражданских войн, как в самой России (октябрь 1993 – Москва и две Чеченские), так и в большинстве других осколков СССР.

Данные опросов, а также многочисленные дискуссии в социальных сетях и СМИ свидетельствуют, что значительная часть населения рассматривает деятельность Путина, как главы государства и архитектора действующей политической системы, в качестве растянутой во времени попытки восстановить советское государство.

Отсюда всплески недовольства его малопочтительными высказываниями о деятельности Ленина. Отсюда же периодически распространяющиеся «теории заговора», авторы которых то уверяют нас, что Путин в сговоре с Ротшильдами (как вариант с Рокфеллерами), то клянутся, что США его полностью контролируют, поскольку знают «где его деньги лежат», то беспокоятся, что в Кремле «давно произошел переворот» и «либералы используют Путина как марионетку». Все это попытки объяснить (пусть и с позиций космической глупости) почему Путин за 15 лет не воссоздал СССР.

Аналогичным образом авторы «теорий заговора», базирующихся на идее реставрации социалистического государства, объясняют политику России в Донбассе. Ротшильды, Рокфеллеры, «зарубежные вклады», «сто тысяч дворцов» и «либерально-олигархический заговор» там тоже присутствуют. Только направлены они против «восставшего народа Донбасса», который якобы «начал строить у себя новую социалистическую Россию». Рисуется схема, согласно которой «либерально-олигархический кремлевский режим» в сговоре с американскими империалистами и украинскими нацистами душит «социалистическую революцию» в Донбассе, поскольку она, якобы всем им угрожает.

То, что в Донбассе, как и в России, и на Украине тоже есть социальные ожидания, но нет даже намека на социалистическую революцию мало кого интересует. Идеологически-ушибленные люди практически никогда не могут объективно оценить реальность. Только великие политтехнологи, такие как Ленин, Сталин, Мао умели гибко менять идеологические догмы, приспосабливая их под потребности реальности. Но мы потому и говорим сейчас о ленинизме, сталинизме, маоизме, что все они имели малого общего с классическим марксизмом (из которого выросли), зато полностью вписывались в объективную реальность.

Так вот, современная реальность свидетельствует о том, что при всей объективно существующей ностальгии по СССР и общественном запросе на социальную справедливость, реставрация социалистического государства невозможна. Кстати, об этом честно говорил Путин, неоднократно подчеркивающий, что воссоздание СССР в прежнем виде нереально. В данном тезисе, как и в любой программной политической формулировке важно каждое слово. Не просто воссоздание СССР нереально, а в прежнем виде. То есть, Россия не отказывается от какой-то иной формы интеграции (например, тот же Евразийский Союз). Возвращение Крыма свидетельствует о том, что при определенных условиях Москва может восстанавливать свой прямой суверенитет и над утраченными территориями, населенными русскими. Но невозможно воссоздания федерации социалистических республик, каковой являлся СССР. То есть, невозможна не интеграция, но реставрация социализма в качестве государственной идеологии.

Почему? Ведь казалось бы – чего проще. Идея популярна. Успешный опыт социалистического государственного строительства есть (всего 25-й год идет с момента распада СССР и демонтажа социализма), теоретические основы хорошо проработаны, да и новых теоретиков пруд пруди. Так почему нет? Ну хотя бы с учетом ошибок прошлого и не совсем в том виде, что был, а в несколько модернизированном. Как говорят некоторые неомарксисты «с частной собственностью, с современной экономикой, но с социальной справедливостью».

Дело в том, что создание социального буржуазного государства в современной России не просто возможно, но успешно осуществляется. А вот реставрация социализма (именно социализма, а не его оппортунистических модификаций, призванных обеспечить очередной «коммунистической» или «социалистической» партии представительство в буржуазном парламенте) нет. Само общество этого не желает, хоть и не отдает себе в этом отчет.

На деле сегодня «социалистические» устремления общественности ровно такие же, как и «демократические» во время поздней перестройки. Поменялись термины, но не желания народа. Тогда народ имел социальную стабильность, полную социальную защищенность (гарантированное бесплатное образование, включая высшее, медицина, квартира от государства, гарантированное обеспечение работой, реальное право на выбор профессии, реальное право на отдых, гарантированное пенсионное обеспечение на достойном уровне и т.д.). Но он хотел большего (джинсы и журнал «Playboy» в каждом киоске, двести сортов колбасы и шестьсот сортов пива, помидоры зимой и хурму летом, менять машину каждый год, ездить за рубеж когда захочу, и, в качестве маслины в коктейле, иметь возможность стать миллиардером).

Все, что хотел народ от капитализма ему было дано. Как положено не всем, но и в Париже есть клошары. Но то, что обеспечивал советский социализм было утрачено. Теперь народ желает вернуть утраченное. Но он не желает расставаться и с полученным. В эпоху перестройки желание работать как при социализме, а жить как при капитализме называлось «демократическим выбором», сейчас это же представляется возвращением в утраченный «социалистический рай». Главная идея не изменилась. Шестьсот сортов пива и советский государственный патернализм должны сосуществовать в одном флаконе.

А вот это как раз невозможно. И социализм, и капитализм – системы. А каждая система, имеет свои достоинства и свои недостатки. Более того, каждая система ограничена в маневре своими базовыми основами, за рамки которых не может вырваться ни при каких условиях. Социализм так же не может «модернизироваться» и стать «чуть-чуть» капитализмом, как капитализм не может существовать без частной собственности на средства производства и права извлечения прибыли из этой собственности. Капитализм даже старается ограничить возможность использования собственности «не по назначению». Налоги на собственность, на наследство, на землю и т.д. для того и вводятся, чтобы собственник не почивал на лаврах, проживая накопленное предыдущими поколениями или им самим богатство, но вынужден был бы, под угрозой разорения, постоянно заботиться о том, чтобы собственность работала – приносила прибыль. Точно так же постоянная инфляция, являющаяся неотъемлемым спутником капиталистической экономики, заставляет пускать в оборот (а не проедать) накопленные деньги (превращая их в капитал).

В свою очередь, социализм также ограничен определенными жесткими рамками, присущими (в той или иной степени) всем существовавшим и существующим социалистическим государствам. Если эти рамки размываются, значит и государство быстро теряет свое социалистическое содержание. Именно таким образом перестройка, начинаясь под лозунгами «социализма с человеческим лицом», «возвращения к ленинским принципам», «европейского социализма» и «конвергенции» (слияния капитализма и социализма в одну систему, объединяющую преимущества и отметающую недостатки обеих базовых) быстро вылилась в простую реставрацию капитализма.

И это – не единичный случай. Это – правило. Точно так же погиб «югославский социализм», допускавший частную собственность. Так же проваливается «боливарианский социализм» Чавеса-Мадуро. Даже условный «китайский социализм», при всей жесткости государственного контроля, предполагающего расстрелы не только бюрократов-коррупционеров, но и неправильных бизнесменов не в состоянии сладить ни с массовым вывозом капитала, ни с откровенно подрывной деятельностью биржевых игроков, чье стремление к максимизации прибыли наносит ущерб не только финансовым и экономическим интересам государства, но и его безопасности.

Почему же нельзя совместить в одном флаконе все хорошие черты двух систем и оставить за бортом все плохие?

По той же причине, по которой невозможно совместить в одной модели качества болида Формулы-1 и представительского лимузина.

Это – две разные системы, ориентированные на решение разных стратегических задач. Задача капиталистического государства – любой ценой создать условия для опережающего роста капитала. Не промышленности, не благосостояния – капитала. Если для этого надо ликвидировать индейцев, которые «не эффективно» используют занимаемые ими земли, значит за несколько десятилетий исчезают, буквально растворившись во времени и в пространстве миллионы. Если «не эффективным» является население колоний, значит за пару лет от голода вымирают миллионы ирландцев или индусов, если в рынок «не вписалось» население собственной страны – ничего личного, только бизнес. Если деньги можно делать из воздуха, при помощи биржевых спекуляций – капитал отправляется туда, банки прекращают финансировать реальный сектор экономики, национальная промышленность умирает, производство выносится в другие страны, но зато ВВП растёт, а капитал благоденствует. Социальная функция в принципе не имманентна капиталистическому государству. Оно начинает интересоваться социальными проблемами лишь тогда и лишь в той мере, когда они начинают угрожать благополучию капитала и не представляется возможным решить их традиционным силовым путем. В идеале же мир роскошных вилл и мир бидонвилей просто не должны пересекаться, существуя в параллельных реальностях.

Соответствующим образом строится и функционирует государственный аппарат. Его задача подавить все, что мешает росту капитала и максимально поддержать быстро растущий капитал. Ну а возможности владельцев миллиардных состояний по коррумпированию госслужащих позволяют легко поправить законы в тех случаях, когда соответствующие нормы не целесообразно прямо в них прописывать.

Отсюда и теория государства – «ночного сторожа», которому общество выделяет на содержание ровно столько, сколько считает нужным. На деле именно капитал, а не общество решает сколько, на какие нужды, а главное из каких источников выделить государству. Поэтому все наиболее успешные (с капиталистической точки зрения) финансово экономические решения («тетчеризм», «рейганомика») вели к снижению налоговой нагрузки на капитал и к ее увеличению на наемных работников. А государство – «ночной сторож» не стремится вмешиваться в частную жизнь своих граждан, следить за их нравственностью, воспитывать вкус и т.д. до тех пор, пока это не несет угрозу интересам капитала.

В общем, у государства – «ночного сторожа» меньше задач и меньше функций, чем у социалистического государства. Фактически его основной функцией является охрана существующего положения вещей от внешних и внутренних посягательств.

В свою очередь, социалистическое государство должно обеспечить гражданам не просто справедливое распределение доходов, но целый комплекс социальных услуг. Для этого ему необходимо значительно больше ресурсов, чем государству капиталистическому. Поэтому, зарплаты в СССР были ниже, чем на Западе, но практически вся социальная сфера (платная на Западе) финансировалась государством.

Но, для выполнения своих функций по созданию и развитию инфраструктуры, промышленных предприятий, постоянному повышению общего уровня жизни населения, социалистическому государству необходим полный контроль над производством. Вы не можете купить автозавод и выпускать «Мерседесы» не потому, что «Мерседес» - плохой автомобиль. Просто вначале необходимо всех обеспечить «Жигулями». С точки зрения социалистического государства, обновление модельного ряда тех же автомобилей раз в два-три года – недопустимое разбазаривание ресурсов. «Жигули»-классика до сих пор нормально возят своих владельцев во всех регионах и климатических зонах не только России, но и бывшего СССР. И довозят куда надо. «Мерседес» значительно комфортабельнее, но обеспечить всех «Жигулями» проще.

А какой смысл ежегодно выдумывать новый дизайн мужских костюмов или женских платьев, если они могут носиться по два-три, а то и пять лет? С точки зрения социалистического государства выбрасывать хорошую одежду только потому, что она вышла из моды – неэкономично. В конце концов, логика подсказывает, что чем дольше служит вещь, тем она лучше, а сэкономленные ресурсы, как государственные, так и личные можно пустить на что-то полезное.

Если в таких условиях, рядом с государственными предприятиями будет работать частник (капиталист) он легко выиграет у них конкуренцию просто за счет того, что будет чаще обновлять ассортимент, пусть и в ущерб качеству. Все равно, ведь никто не предъявит Вам претензию за то, что проданный Вами автомобиль сломался через пять лет, если Ваш клиент настроен менять машину каждые два-три года.

При наличии неограниченной возможности развития частного бизнеса, параллельно государственным предприятиям, госсектор очень быстро будет вытеснен из целого ряда отраслей (торговля, легкая, пищевая промышленность и т.д.). Сторонники «модернизированного социализма» говорят, что ничего страшного. Капиталист будет работать в тех отраслях, в которых он сильнее, а социалистическое государство будет заниматься тем, что у него лучше получается – оборонкой, тяжелой промышленностью, поиском и добычей полезных ископаемых.

Это, однако, не реально. Собственно об этом еще Ленин писал, предупреждая, что любая мелкая частная собственность ежедневно, ежечасно порождает крупную. Родовой особенностью капитализма является стремление к наращиванию объема капитала. Если Ваш бизнес не развивается, не растет, значит он умирает. На наших глазах постсоветский бизнес, начав с ларьков, закусочных и полукустарных мастерских, в считанные годы захватил командные высоты в экономике. Законодательно государство ограничить бизнес не сможет. Он будет проникать в интересующие его сферы деятельности либо при помощи лоббирования – убеждая общество и государство при помощи СМИ, что будет более эффективным собственником, либо коррумпируя чиновников и депутатов. Если же преграда окажется непреодолимой, он начнет борьбу с государством. Экспансия – образ жизни капитала. Не освоив свою страну, он не может двигаться дальше и проигрывает иностранным конкурентам. Поэтому капитал всегда будет в первую очередь бороться против государственного сектора.

Кроме того, в одном из своих многочисленных определений коммунизма Ленин утверждал, что это – учет и контроль. Несомненно одним из основных конкурентных преимуществ социалистического государства является его способность к быстрой мобилизации огромных ресурсов и неограниченному маневру ими. На первом месте здесь стоит возможность маневра именно трудовыми ресурсами. Великие стройки коммунизма стали возможны в первую очередь потому, что СССР оказался способен в кратчайшие сроки снабдить их необходимым количеством рабочих рук и соответствующих специалистов. При этом затраты оказались значительно ниже, а темпы создания новой инфраструктуры значительно выше, чем при капитализме.

Почему? Потому что, капиталистическое государство может построить и Комсомольск на Амуре, и БАМ, и любую из советских «строек века» повторить. Но, для начала, ему надо будет создать там приемлемые условия для жизни, отдыха и развлечений, а затем заманить нужное количество рабочих и специалистов более высокой зарплатой. Поскольку же они приедут с семьями, надо обеспечить рабочие места для их жен, школы и дошкольные учреждения для детей.

Социалистическое государство в 70-е на БАМ отправляло людей так же, как в 30-е на строительство «города-сада». Вначале в тайгу в палатку. Потом построите себе бараки, а лет через несколько начнет появляться благоустроенное жилье, за ним социальные учреждения и т.д. Для того, чтобы иметь возможность так распоряжаться трудовыми ресурсами, необходимо полностью контролировать все рабочие места. Если Вы можете найти альтернативную работу вне государственного сектора, Вам крайне трудно сделать предложение от которого Вы не сможете отказаться.

Таким образом, сосуществование социалистического и капиталистического секторов в экономике одного и того же государства ведет к быстрому уничтожению социалистического сектора. Капиталист будет демпинговать, переманивать к себе лучшие кадры, коррумпировать власть, но он будет уничтожать конкурента. Любой капитал стремится к монопольному положению, позволяющему извлекать максимальную прибыль.

По мере роста капиталистического сектора, социалистическое государство будет терять ресурсы (материальные и человеческие), позволяющие ему выполнять свою основную социальную функцию. Это мы тоже видели в конце перестройки и в лихие 90-е, когда Конституция еще обязывала государство обеспечивать социальную защищенность не меньше, чем в СССР, но государство уже не имело ресурсов для ее выполнения.

Идем далее. В СССР не случайно ограничивали размеры дач, приусадебных участков и занимались мелочной вроде бы регламентацией личного потребления. Как мы определили выше, социалистическое государство должно обеспечивать справедливое (максимально близкое к равному) распределение дохода. Но ведь всегда и везде есть люди, которые предпочитают свои доходы увеличить (в том числе нелегальным путем), а с государством не делиться.

Как ловить разного рода спекулянтов, цеховиков и прочих граждан, не разделяющих идеалы социализма? На них ведь не написано, что они уже выпали из системы государственного контроля и больше не зависят материально от рабочего места предоставляемого государством. Нам сегодня может показаться, что суровая борьба СССР с нарушениями социалистической законности в экономической сфере – причуда. Но это не так. Ведь речь идет о создании зачатков параллельной экономики, причем капиталистической. Если с ней не бороться, она будет расти и разрушит и социалистическую экономику и само государство (в 80-е так и произошло).

В СССР было понятие «нетрудовые доходы». Получение нетрудовых доходов влекло за собой уголовное наказание. Но если можно строить какие угодно дома и владеть какими угодно участками земли, то как определить – построена дача на нетрудовые доходы или просто владелец её – выдающийся мастер и собственными руками возвел себе трехэтажный дворец? Ограничение, нормирование и унификация размеров потребления облегчало работу по борьбе с хозяйственными преступлениями. Слишком большой дом или слишком дорогой автомобиль были маркером для соответствующих органов, которые могли задать вопрос: «На какие деньги все это куплено?». И в отличие от современного капиталистического государства, не прокурор должен был доказывать, что деньги краденные, а владелец дачи должен был доказать, что честно все заработал.

Вторая функция унификации – демонстрация статуса. В СССР шахтер или высококвалифицированный рабочий зарабатывал больше, чем рядовой член ЦК. Но уровень жизни руководителей даже районного звена был все же выше, чем у простых передовиков производства. Обеспечивалось это за счет разного рода льгот, в том числе и в вопросе быстрого получения более просторного и качественного жилья в домах с улучшенной планировкой. И это тоже естественно. Ведь, если все равны и простой рабочий может обеспечить себе уровень жизни крупного чиновника, то как обеспечить отбор на государственную службу квалифицированных специалистов? Ведь для этого и учиться надо куда дольше. И какими-никакими талантами обладать. И ответственность тем выше, чем выше должность, и рабочий день ненормированный, и выходные не гарантированы. А на заводе смену отстоял – свободен.

Если просто много платить чиновнику, надо обеспечить ему возможность эти деньги потратить. Но ему не надо десять «Жигулей», двадцать холодильников «Днепр» или «Минск» и сто магнитофонов «Маяк» или «Юпитер». Ему понадобятся более дорогие, но и более качественные товары. Своя промышленность не производит – надо закупать за границей. Если такие товары появятся в свободной продаже, то их будут покупать не только чиновники и понадобится их все больше и больше. Собственные предприятия будут терять рынок. Бюджет недополучит доходы и социальная функция государства опять окажется под угрозой. Если же дефицитные товары распределять среди тех, кому положено, то зачем же им платить больше, если государство и так распределяет, выделяя кому положено и что положено?

Наконец, наличие многоукладности в экономике, предполагает и многопартийность. Каждый уклад должен быть обеспечен политическим представительством иначе задействованные в него граждане оказываются пораженными в правах. Да и без политического представительства невозможно согласовывать государственную политику, выстраивать ее таким образом, чтобы она не наносила ущерб никакой крупной социальной группе, провоцируя ее на борьбу с государством.

Но как можно в государстве, к котором социализм является официальной идеологией (ведь именно закрепления государственного статуса идеологии требуют сейчас от российской власти идеологически озабоченные граждане) допускать существование буржуазных (или просто несоциалистических) партий? А если они на выборах к власти придут? Какое общество они будут строить? И как это будет соотноситься с государственным характером социалистической идеологии?

Мы видели как. После отмены 6-й статьи Конституции, закреплявшей монополию КПСС на власть, СССР рухнул в течение неполных двух лет. И это логично – в идеологическом государстве партия является становым хребтом системы. Если оспаривается монополия партии на власть, то оспаривается и государственный характер идеологии (у другой партии и идеология другая). Следовательно однопартийность (или квази многопартийность, когда все партии – близнецы-братья, причем одна из них - главная) – неизбежная особенность социалистического государства.

Подведем итог. Попытка внедрения социализма в виде государственной идеологии потребует:

1. Ликвидации вначале крупных, а затем и всех частных предприятий.
2. Установления государственной монополии на экономическую активность.
3. Установления государственной монополии на внешнюю торговлю.
4. Отсутствия легальной возможности найти работу за пределами государственного сектора (государство – единственный работодатель).
5. Унификации и нормирования распределения благ (престижных товаров, качественных услуг и т.д.) под государственным контролем.
6. Введения однопартийности и идеологического контроля правящей партии над обществом.

Эти меры могут осуществляться в более или менее жестком виде, но они обязательны, поскольку без их внедрения социалистическое государство, во-первых, не сможет выполнять те функции социальной защиты и справедливого распределения, которых от него ждет общество. А, во-вторых, быстро вновь переродится в капиталистическое.

Я очень сильно сомневаюсь, что большинство граждан РФ сегодня готово отказаться от привычного уровня и стиля жизни, ради возвращения в общество социальной справедливости. Еще раз повторю. Население хочет советской стабильности и предсказуемости. Но оно хочет, чтобы все это было обеспечено в новых условиях, без фактического демонтажа капиталистического государства. А это невозможно.

Еще одним свидетельством правильности моей оценки истинных стремлений населения и истинного характера его социальных запросов, является тот факт, что ни одна из существующих в России коммунистических и социалистических партий, кроме, возможно совершенно маргинальных, не имеющих ни одного шанса стать серьезной политической силой, не выступает с настоящих коммунистических ленинских революционных позиций. Системные и большинство несистемных марксистов предпочитают заседать в буржуазном парламенте. То есть, с позиции Маркса-Ленина-Сталина являются оппортунистами, встроившимися в буржуазную политическую систему и их в этом поддерживает избиратель.

Между тем, сегодня вряд ли у кого-то могут возникнуть сомнения в том, что (в отличие от самих коммунистов, неоднократно и не только в СССР допускавших мирную реставрацию капитализма) смена буржуазного строя на социалистический без революции невозможна. Уровень насилия может быть высоким или низким, но революционный характер изменений неизбежен. Ведь необходимо изменить контитуционные основы существующей государственности, признающей «священное право частной собственности», на новые, согласно которым частная собственность на средства производства недопустима в принципе, а остальное имущество (включая недвижимость) определяется как «личная собственность», что предполагает запрет на ее использование с целью наживы, то есть создания капитала.

Итак, революционного авангарда, каковым должна быть истинно коммунистическая партия нет.

Низы очень даже хотят жить по-старому, только как это было во все времена, во всех странах и при всех властях желали бы дополнительных бонусов в виде советской системы социальных гарантий.

Верхи не просто могут управлять по-старому, но только вошли во вкус и управляют весьма эффективно.

Революционной ситуации нет и не предвидится. Революционной партии нет и не предвидится.

Стихийный «народный коммунизм» - обычное явление для любой эпохи. Он всегда существует, всегда утопичен и никогда ни на что не влиял.

Следовательно реставрация государства в котором социализм (коммунизм) являлся бы официальной «единственно верной» идеологией в обозримом будущем (как минимум до конца разворачивающегося глобального системного кризиса) невозможно. А какие идеологии будут актуальны в посткризисном мире неизвестно. Некоторые предполагают, что человечество может и вовсе к просвещенному феодализму вернуться (или к какой-то новой форме сословного общества).

Единственная проблема, связанная с идеологизированными группами акцентуированных личностей заключается в их попытках использовать Донбасс, как полигон для обкатки своих социальных конструкций, с целью их последующего перенесения в Россию. Результаты негативны и для Донбасса, и для России и для самих «идеологов». Впрочем, по мере наведения хотя бы первичного порядка в ДНР/ЛНР их («идеологов») влияние на жизнь республик падает.

Это относится не только к коммунистами, но и к националистам, и к монархистам, чьи идеи и причины их нереализуемости мы рассмотрим в следующем материале.

- "Социализма у нас не было"

- "Тогда верните то, что было!"

Из настенного фольклора в Польше?

Какой же все таки строй был в СССР? Вопрос не праздный, особенно сейчас, в час торжества контрреволюции в стране-колыбели революции! Ка-кой же все-таки строй у нас был? Как можно назвать то, в чем советские лю-ди жили 70 лет, восточные европейцы - 45 лет, - а кубинцы и северные ко-рейцы живут и сейчас!?

Ответы даются самые разные. Вот, пожалуй, наиболее основные из них.

1) Это был социализм - чудовищный общественно-политический строй, наделенный одними лишь недостатками, не способный к какой бы то ни было эволюции в лучшую сторону! "Отклонение" от "нормального" (т.е. капитали-стического") пути развития общества.

Такова позиция буржуазных идеологов. Здесь необходимо отметить, что, например, Маркс и Энгельс, критикуя капитализм, все же признавали за ним положительные и прогрессивные черты по сравнению с феодализмом. Пото-му что были великими мыслителями, а не платными агитаторами буржуазного строя.

2) Это был социализм - построенный целиком и полностью. Первая фаза коммунизма.

Такова была официальная позиция в послесталинский период. Большим недостатком в ней было то, что не учитывалось реальное отставание от ос-новных империалистических метрополий большинства стран, приступивших к тяжелой задаче построения социализма, по социально-экономическому уровню.

Игнорировались и реально существовавшие общественные недос-татки и просто ошибки коммунистических партий (как просоветской ориента-ции, так и китайских, албанских, югославских и др. товарищей), стоявших у руля власти.

Под сладкие уверения, что социализм перешел в свою высшую фазу, и что реставрация капитализма невозможна, - шла ревизия многих по-ложения марксизма, нарастание негативных явлений в экономике, общест-венной жизни и т.д. Все эти досадные просчеты в итоге вылились в печаль-ный судный день контрреволюции в Восточной Европе 1989, в СССР в 1991, и постепенное вползание в капитализм в Китае и Вьетнаме.

3) Это был не социализм, а - :

в) "красный фашизм"

д) "восточный деспотизм" и т.д.

Эти и другие им подобные "теории", - созданные в основном всевозмож-ными софистами и расстригами от марксизма имеют, конечно же, мало об-щего с реальной действительностью! Если полное уничтожение частной соб-ственности, буржуазии, как класса, слома всего буржуазного государства с ног до головы эти господа имеют наглость называть "капитализмом" или ка-кой-то его разновидностью ("государственной", "неоазиатской", "восточно-деспотичной") - то у этих софистских господ явно проблемы просто с пони-манием марксизма и основ диалектики, а то и просто проблемы с головой!

4) Социализм был в целом построен, но затем - "испорчен".

На эту позицию также претендуют некоторые марксистские течения, пар-тии и группы. При этом "порчу" социализма в СССР или других странах (на-пример, в Китае) - они связывают с какой-нибудь "плохой" личностью или событием. Так, например, маоисты и ходжаисты "порчу" социализма в СССР начинают со дня смерти И.В.Сталина и 20-го съезда КПСС. В свою очередь многие антисталинисты (троцкисты, еврокоммунисты и т.д.) - "порчу" социа-лизма связывают со Сталиным и винят его во всех недостатках. На все это хочется ответить тем, что одна, пускай даже "очень плохая" личность все равно не может "испортить" социализм настолько, что из-за этого, против "ис-порченного" социализма нужно блокироваться с силами самой темной реак-ции, как имело место у троцкистов. А товарищам маоистам (или ходжаистам) хочется заметить, что реальный исторический опыт показал, что даже "пло-хой" и "испорченный" брежневский социализм, был все же гораздо лучше нынешнего "свободно-рыночного" капитализма.

5) Социализм строили, но не достроили -

"Социализм был построен, но как его первая, ранняя, начальная стадия".

Находясь в положении "осажденной крепости" - социализм в СССР не мог не быть таким, каким он был в СССР и некоторых других странах при Стали-не, Брежневе, Мао, Хоннекере, Ходже, Фиделе Кастро. Не понимать этого, - значит вообще не понимать основ диалектики и диалектического понимания истории, и просто плевать на всех тех замечательных людей, - революционе-ров, коммунистов и т.д. - которые отдали столько сил, крови и даже своих жизней за воплощение лучшего идеала человечества.

Но первой фазы самой по себе оказалось недостаточно! После первона-чального, "мобилизационного", "сталинского" социализма, непременно дол-жен был наступить социализм народной демократии, социализм народного участия. К сожалению, в СССР и многих других странах процесс реальной, социалистической демократизации социализма, - передачи всей полноты власти в руки Советов трудящихся, - очень сильно замедлился. Этим не преминули воспользоваться всевозможные "демократические" диссиденты и прочие валютные певцы империализма, как и сами непосредственные силы внешней реакции и империализма, в 70-80-е годы резко усилившие свое им-периалистическое давление на СССР и другие страны реального социализма (вспомним пресловутую польскую "Солидарность" и развернувшие чудо-вищную по масштабам информационно-идеологическую кампанию против СССР и всего лагеря социализма!

Именно к такой позиции склоняются многие современные видные мар-ксисты - Сэм Марси, многие теоретики Марксистской Платформы (В. Исайчи-ков, Вазюлин, Курашвили и др). На этой же позиции стоит и наш Революци-онный Анти-Империалистический Фронт Украины.

Нам же с вами предстоит не только восстановить социализм во всем его былом величии и красоте, но и возвести его на еще более высокую стадию - и экономически и политически. На стадию социализма реальной народной демократии и народного участия!

Примечание редакции

Короткая статья харьковского студента А.Дудко при всей своей "учебно-сти", затрагивает, тем не менее, основные точки споров в коммунистической и антикоммунистической среде о природе советского социализма. Этим она выгодно отличается от стаей большинства докторов наук, которые не по не-домыслию, а по предвзятости, в своих анализах "забывают" те точки зрения, которые им нечем опровергнуть.

Эпиграф статьи показывает, что раз этот вопрос стал "заборным", прирав-нявшись к "сказочным" вопросам типа "иди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что"; то заниматься решением этого вопроса - это не предаваться праздным спорам теоретиков о сущностях или субстанциях. Ясно: раз теоре-тический вопрос выбрался на забор -- это самая сильная критика в адрес коммунистических идеологов (в мягком произношении - "идеолухов" ?). Причём если несколько лет назад у идеологов было некоторое оправдание - теории якобы не было - то теперь, после публикаций в нашем журнале, так сказать нельзя - классовая природа советского социализма обрисована дос-таточно точно, так же, как и причины его поражения. Идеологи - читайте и уясняйте, велосипедов изобретать больше не надо...

Если добросовестный студент Дудко более или менее разобрался с по-ставленным вопросом (но, как мы покажем, не совсем), то партийные теоре-тики коммунистического движения, как правило, не могут сделать даже тако-го анализа.

Следует отметить: то, что Дудко отнес к одному пункту 3:

"3) Это был не социализм, а - :

а) "государственный капитализм" (троцкисты Т. Клифф, Каллиникос, "ле-вые коммунисты" - Бордига, Паннекук, Корш и т.д.),

б) "бюрократический коллективизм"

в) "красный фашизм"

г) "неоазиатский способ производства"

д) "восточный деспотизм" и т.д."

На самом деле нужно разделить как минимум на три самостоятельные группы, две из которых прямо противоположны друг другу: "Госкап" (под-группа а) и "традиционное общество" - подгруппы г) и д), к которой нужно присоединить и группу1; формулировки типа: "красный фашизм", "бюрокра-тический коллективизм" - совсем уж далеки от научных и скорее являются чисто пропагандистскими фикциями, в то время как госкаповцы и "традицио-налисты"

стараются подчеркнуть научность своих позиций.

Следует добавить, что формулировки типа "неоазиатский способ произ-водства" или "восточный деспотизм" подпадают под популярную на Западе либеральную трактовку развития общества, в котором за стадией "традици-онного общества" (феодализма в нашем понимании) следует общество "со-временное" (капиталистическое; далее история останавливается). В этой трактовке Августовская контрреволюция - это аналог Великой французской революции, разрушившей "традиционное" общество, а роль Робеспьера и Дантона в ней играли (прошу не падать со стульев) Ельцин и Гайдар. То есть, исходя из этой трактовки, СССР и соцстраны еще не дожили до капита-лизма, и только контрреволюции конца 80-х - начала 90-х ввели эти общества в разряд "современных" (капиталистических).

"Госкаповцы", в отличие от либералов, считают, что в СССР и соцстранах был капитализм на уровне государственного, социально самого развитого, когда все производительные силы в стране обобществлены, но поставлены под контроль нового класса: "бюрократии", "класса-аппарата", и т.п. выду-манных специально для этого случая истории "классов-презервативов" разо-вого пользования. То, что некоторые госкаповцы готовы соединиться с либе-ралами не только в анафемах советскому социализму, но и в своих оценках социализма, как госкапа с социал-феодальными пережитками, указывает на хилость их теоретических посылок именно сейчас, после краха СССР, когда они не могут объяснить самого очевидного противоречия в своих построени-ях: почему самый прогрессивный капитализм - государственно-капиталистический, высшая форма капитализма, сменился в СССР формами самого примитивного капитализма первоначального накопления:

И уж совсем им неведомо, что именно Августовская контрреволюция пре-вратила СССР в два десятка стран государственного капитализма, когда на первом этапе все основные средства производства в республиках принад-лежали государству - но уже буржуазному. Только путем стремительной при-ватизации эти госкаповские государства превратилось в просто капиталисти-ческое, с элементами самых примитивных форм и стадий капитализма (в не-которых республиках эти процессы проходили медленнее - например, в Бе-лоруссии, и без "шоковой терапии" а путем постепенного удушения). Кстати, этот пример временного существования госкапа указывает еще раз на его неустойчивый характер; если в целом тенденция такова, что государственный капитализм - это преддверие социализма, то при крахе советского мелко-буржуазного социализма государственный капитализм был переходной фазой к капитализму.

Недаром Чубайс и Гайдар так стремились к приватизации лю-бой ценой - им с одной стороны, необходимо было укрепить капитализм во-обще, а, во-вторых, выполняя роль прислужников-компрадоров транснацио-нального капитала (преимущественно американского), они стремились не допустить укрепления России и других бывших советских республик как стран подлинного государственного капитализма, который мог бы быть силь-ным конкурентом транснациональным корпорациям. Отсюда все атаки импе-риалистических (проамериканских) сил на государственно-капиталистическую Белоруссию, которая медленно приватизируется... Одна-ко, в результате по комплексному показателю качества жизни, рассчитывае-му ООН, бедная полезными ископаемыми Белоруссия занимает место выше богатой сырьем России (но ниже уровня СССР).

При сомнительности точно-сти этого показателя для сильно различающихся стран, особенно по отдель-ным составляющим, для близких исторически России и Белоруссии этот по-казатель вполне приемлем для взаимного сравнения. Такое преимущество обеспечила Белоруссии более высокая фаза развития капитализма.

Однако крах государственно-капиталистических отношений в странах Латинской Америки, в том числе такой ранее богатой, как Аргентина, показывает, что это преимущество - временное.

А то, что все концепции: и госкаповцев, и либералов не имеют материали-стического подкрепления в виде классового анализа, в виде анализа реаль-ных производственных отношений, объединяет их в единую категорию нена-учных гипотез.

Два небольших уточнения.

Первое. Если Борис Павлович Курашвили и был одно время членом ОПД "Марксистская платформа" и принимал активное участие в её практической деятельности (при том, что его теоретические воззрения по некоторым вопро-сам обоснованно вызывали критическое отношение), то В.А.Вазюлин участия в работе МП (так же, как и в практической работе других действовавших по-сле Августовской контрреволюции партий) не принимал.

Второе. Точка зрения на советский социализм как на недостроенный со-циализм, дальнейшее развитие которого требовало расширение демократии для трудящихся и уничтожения бюрократического произвола, действительно преобладала в "Марксистской платформе" в первые годы её существования. Однако дальнейшая разработка этого вопроса (правильно, но поверхностно, решенного ранее) показала, что классовым содержанием советского социа-лизма на первых порах была совместная диктатура рабочего класса и кре-стьянства (мелкой буржуазии), которая затем выродилась в мелкобуржуаз-ную диктатуру.

Постоянный распад мелкой буржуазии (единоличничества) на рабочий класс и буржуазию привел к тому, что возрожденной буржуазии в СССР удалось совершить контрреволюцию. Обязательность - или всего лишь вероятность этого этапа контрреволюционного перерождения - еще не подтверждены историческим опытом, поскольку в Китае и некоторых соц-странах мелкобуржуазный социализм до сих пор существует и развивается.

Задача теоретиков для дальнейшего развития этой концепции - выяснить, возможна ли было такое развитие мелкобуржуазного социализма, при кото-ром при расслоении мелкой буржуазии победу одерживает рабочий класс, или эта фаза неспособна к самостоятельному социалистическому развитию и возрождение социализма возможно будет только после гибели мелкобуржу-азного социализма.

И наша задача - задача рабочего класса - не восстанавливать мелкобур-жуазный социализм, закономерно потерпевший поражение, а свергнуть хлам капитализма и установить пролетарский социализм - первую фазу коммуниз-ма. На первых этапах мы не только восстановим многие формы прежнего социализма - его лучшие формы, которые несли в себе прогрессивное нача-ло, начало, способное к развитию - но и вдохнем в эти прежние формы но-вый, пролетарский дух.

Диктатура пролетариата сменит диктатуру капитала, демократия для большинства сменит демократию для денежных мешков, а затем и сама исчезнет, растворится вместе с полугосударством рабочего класса.