Заклятие смехом анализ. Велимир Хлебников. «Заклятие смехом. Анализ стихотворения «Заклятие смехом» Хлебникова

Велимир Хлебников

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!

О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево!
Усмей, осмей, смешики, смешики!
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

Велимир Хлебников, портрет работы Владимира Маяковского, 1916

Велимир Хлебников по праву считается реформистом русской поэзии. В своем творчестве он экспериментировал не только с рифмой и слогом, но и со словоформами, утверждая, что для выражения своих мыслей и чувств совсем необязательно использовать все богатство и разнообразие русского языка.

Являясь основоположником русского футуризма и сторонником символизма, Велимир Хлебников создал огромное количество новых слов, многие из которых успешно прижились в литературе и разговорном языке. При этом к своим экспериментам поэт относился с некоторым пренебрежением, считая, что для написания стихов совсем необязательно обладать литературным даром - достаточно лишь иметь богатое воображение.

Весьма примечательным в этом отношении является история создания стихотворения «Заклятие смехом» , которое было написано в 1909 году и лишь по счастливой случайности стало достоянием общественности. Листок со стихами случайно обнаружил в комнате поэта его друг, Давид Бурлюк.

Давид Бурлюк

Вероятнее всего, этому произведению уготована была участь отправиться в мусорное ведро, так как в тот день Велимир Хлебников паковал вещи, готовясь к переезду, и выбрасывал на пол ненужные ему черновики. Подобрав один из них, Давид Бурлюк был поражен не только формой, но и содержанием стихотворения «Заклятие смехом». Спустя год по его настоянию это произведение вошло в поэтический сборник «Студия импрессионистов».

В этом необычном стихотворении обыграно всего лишь одно слово - смех, которое благодаря автору неожиданно обретает не только различные формы, но и кардинально меняет свой смысл . Казалось бы, в русском языке это слово имеет вполне определенное и недвусмысленное значение, характеризуя состояние радости и веселья. Однако Велимир Хлебников позаботился о том, чтобы созданные им словоформы вызывали у читателей четкие ассоциации и позволяли без труда понять смысл стихотворения. Так, героями произведения являются смехачи (слово, созданное по аналогии с трубачами, циркачами и т. д.) - люди, которые призваны веселить публику. Их автор призывает в полной мере проявить свой талант, «засмеяться» и «рассмеяться». Причем, на профессиональную принадлежность смехачей к артистам указывает тот факт, что они «смеянствуют смеяльно». Т. е., смешить людей для них - постоянная и достаточно утомительная работа.

Само понятие смеха в стихотворении возведено в абсолют . При этом он может быть веселым и безобидным, а может стать инструментом «рассмешищ надсмеяльных», а, попросту говоря, оскорблений тех, кто пришелся смехачам не по душе. При этом поэт очень четко проводит параллель между «усмейными смехачами» и «надсмейными смеячами». Первые веселят толпу и, одновременно, высмеивают ее. Вторые же, сами того не ведая, являются объектом насмешек.

После публикации «Заклятия смехом» в 1910 году на Велимира Хлебникова обрушился шквал критики. Поэта обвиняли в безвкусице и создании никому не нужных неологизмов, которые засоряют русский язык. В поддержку Велимира Хлебникова выступил лишь один Владимир Маяковский, который восторженно воспринял это необычное произведение, заявив, что «Заклятие смехом» является в прямом и переносном смысле новым словом в русской литературе.

Владимир Маяковский

Впоследствии попытки экспериментировать со словоформами предпринимали многие русские и советские поэты, однако никому из них не удалось добиться столь точного и мастерского создания целостной картины произведения, основываясь на ассоциациях, которые порождают неологизмы.

Велимир Хлебников по праву считается реформистом русской поэзии. В своем творчестве он экспериментировал не только с рифмой и слогом, но и со словоформами, утверждая, что для выражения своих мыслей и чувств совсем необязательно использовать все богатство и разнообразие русского языка.

Являясь основоположником русского футуризма и сторонником символизма, Велимир Хлебников создал огромное количество новых слов, многие из которых успешно прижились в литературе и разговорном языке. При этом к своим экспериментам поэт относился с некоторым пренебрежением, считая, что для написания стихов совсем необязательно обладать литературным даром — достаточно лишь иметь богатое воображение.

Весьма примечательным в этом отношении является история создания стихотворения «Заклятие смехом». которое было написано в 1909 году и лишь по счастливой случайности стало достоянием общественности. Листок со стихами случайно обнаружил в комнате поэта его друг, Давид Бурлюк. Вероятнее всего, этому произведению уготована была участь отправиться в мусорное ведро, так как в тот день Велимир Хлебников паковал вещи, готовясь к переезду, и выбрасывал на пол ненужные ему черновики. Подобрав один из них, Давид Бурлюк был поражен не только формой, но и содержанием стихотворения «Заклятие смехом». Спустя год по его настоянию это произведение вошло в поэтический сборник «Студия импрессионистов».

В этом необычном стихотворении обыграно всего лишь одно слово — смех, которое благодаря автору неожиданно обретает не только различные формы, но и кардинально меняет свой смысл. Казалось бы, в русском языке это слово имеет вполне определенное и недвусмысленное значение, характеризуя состояние радости и веселья. Однако Велимир Хлебников позаботился о том, чтобы созданные им словоформы вызывали у читателей... четкие ассоциации и позволяли без труда понять смысл стихотворения.

Так, героями произведения являются смехачи (слово, созданное по аналогии с трубачами, циркачами и т. д.) — люди, которые призваны веселить публику. Их автор призывает в полной мере проявить свой талант, «засмеяться» и «рассмеяться». Причем, на профессиональную принадлежность смехачей к артистам указывает тот факт, что они «смеянствуют смеяльно». Т. е. смешить людей для них — постоянная и достаточно утомительная работа.

Само понятие смеха в стихотворении возведено в абсолют. При этом он может быть веселым и безобидным, а может стать инструментом «рассмешищ надсмеяльных», а, попросту говоря, оскорблений тех, кто пришелся смехачам не по душе. При этом поэт очень четко проводит параллель между «усмейными смехачами» и «надсмейными смеячами». Первые веселят толпу и, одновременно, высмеивают ее. Вторые же, сами того не ведая, являются объектом насмешек.

После публикации «Заклятия смехом» в 1910 году на Велимира Хлебникова обрушился шквал критики. Поэта обвиняли в безвкусице и создании никому не нужных неологизмов, которые засоряют русский язык. В поддержку Велимира Хлебникова выступил лишь один Владимир Маяковский, который восторженно воспринял это необычное произведение, заявив, что «Заклятие смехом» является в прямом и переносном смысле новым словом в русской литературе. По его мнению, автору удалось всего лишь одним словом развить лирическую тему в произведении, что не может не вызывать восхищения и преклонения перед талантом поэта.

Впоследствии попытки экспериментировать со словоформами предпринимали многие русские и советские поэты, однако никому из них не удалось добиться столь точного и мастерского создания целостной картины произведения, основываясь на ассоциациях, которые порождают неологизмы.

«Заклятие смехом» Велимир Хлебников

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево!
Усмей, осмей, смешики, смешики!
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

Анализ стихотворения Хлебникова «Заклятие смехом»

Велимир Хлебников по праву считается реформистом русской поэзии. В своем творчестве он экспериментировал не только с рифмой и слогом, но и со словоформами, утверждая, что для выражения своих мыслей и чувств совсем необязательно использовать все богатство и разнообразие русского языка.

Являясь основоположником русского футуризма и сторонником символизма, Велимир Хлебников создал огромное количество новых слов, многие из которых успешно прижились в литературе и разговорном языке. При этом к своим экспериментам поэт относился с некоторым пренебрежением, считая, что для написания стихов совсем необязательно обладать литературным даром – достаточно лишь иметь богатое воображение.

Весьма примечательным в этом отношении является история создания стихотворения «Заклятие смехом» , которое было написано в 1909 году и лишь по счастливой случайности стало достоянием общественности. Листок со стихами случайно обнаружил в комнате поэта его друг, Давид Бурлюк. Вероятнее всего, этому произведению уготована была участь отправиться в мусорное ведро, так как в тот день Велимир Хлебников паковал вещи, готовясь к переезду, и выбрасывал на пол ненужные ему черновики. Подобрав один из них, Давид Бурлюк был поражен не только формой, но и содержанием стихотворения «Заклятие смехом». Спустя год по его настоянию это произведение вошло в поэтический сборник «Студия импрессионистов».

В этом необычном стихотворении обыграно всего лишь одно слово – смех, которое благодаря автору неожиданно обретает не только различные формы, но и кардинально меняет свой смысл . Казалось бы, в русском языке это слово имеет вполне определенное и недвусмысленное значение, характеризуя состояние радости и веселья. Однако Велимир Хлебников позаботился о том, чтобы созданные им словоформы вызывали у читателей четкие ассоциации и позволяли без труда понять смысл стихотворения. Так, героями произведения являются смехачи (слово, созданное по аналогии с трубачами, циркачами и т.д.) – люди, которые призваны веселить публику. Их автор призывает в полной мере проявить свой талант, «засмеяться» и «рассмеяться». Причем, на профессиональную принадлежность смехачей к артистам указывает тот факт, что они «смеянствуют смеяльно». Т.е., смешить людей для них – постоянная и достаточно утомительная работа.

Само понятие смеха в стихотворении возведено в абсолют . При этом он может быть веселым и безобидным, а может стать инструментом «рассмешищ надсмеяльных», а, попросту говоря, оскорблений тех, кто пришелся смехачам не по душе. При этом поэт очень четко проводит параллель между «усмейными смехачами» и «надсмейными смеячами». Первые веселят толпу и, одновременно, высмеивают ее. Вторые же, сами того не ведая, являются объектом насмешек.

После публикации «Заклятия смехом» в 1910 году на Велимира Хлебникова обрушился шквал критики. Поэта обвиняли в безвкусице и создании никому не нужных неологизмов, которые засоряют русский язык. В поддержку Велимира Хлебникова выступил лишь один Владимир Маяковский, который восторженно воспринял это необычное произведение, заявив, что «Заклятие смехом» является в прямом и переносном смысле новым словом в русской литературе. По его мнению, автору удалось всего лишь одним словом развить лирическую тему в произведении, что не может не вызывать восхищения и преклонения перед талантом поэта.

Впоследствии попытки экспериментировать со словоформами предпринимали многие русские и советские поэты, однако никому из них не удалось добиться столь точного и мастерского создания целостной картины произведения, основываясь на ассоциациях, которые порождают неологизмы.

После описания всех этих действий Хлебников вводит уменьшительно-ласкательную форму смешики, смешики , которая переводит нерасчлененный смех (О, рассмешищ надсмеяльных ) в индивидуализированные объекты ласки и придает ему человеческий масштаб, возможно, через посредство расщепления глобального смеха. При этом следует подчеркнуть, что смешики противопоставлены здесь усмешкам, насмешкам, смешкам, т.е. осмеянию, эталоном которого может служить пример из Библии — смех Сарры над предсказанием о рождении Иосифа.
Итак, смешики действуют как фильтр и своей ласковостью и человеческим масштабом отфильтровывают “смех превозношения”, т.е. смех как грех. Признавая изотопичность стихотворения Хлебникова, мы должны, таким образом, и из наречия усмеяльно , а также из прилагательного надсмеяльный и из глагола усмей исключить значение насмешки, “смеха превозношения”.
Девятая строка Смеюнчики, смеюнчики вводит в текст новых живых существ, милых и ласковых, способных смеяться и смеющихся. Действие смеха как энергии порождает у Хлебникова пространство (смеяльня ) и материю (смейево ), дает этой материи индивидуализацию, а сами индивидуумы получают способность к ласке. Недаром Мандельштам назвал Хлебникова Эйнштейном, в теории которого энергия порождала пространство и материю. Р.О. Якобсон писал в связи с Хлебниковым о том, что физики недооценивают поэтических концепций пространства и времени. Н.Н. Пунин же свидетельствовал о том, что Эйнштейн прислал письмо русским футуристам (Маяковскому, Бурлюку и Хлебникову) и что Хлебников читал это письмо, воспринимая его как текст, обращенный лично к нему (см.:[Пунин 2000: 160-161]).
В.М. Бехтерев считал, что смех и плач — два полюса, между которыми почти автоматически колеблется состояние человека (см.: [Бехтерев 1911: 457-463]). Хлебников, начиная стихотворение императивом Засмейтесь , имплицирует предшествующую фазу — “плач и стенание” и вызывает ожидание следующей аналогичной фазы плача. Однако кольцевая композиция, наряду с заглавием Заклятие смехом , показывает желание Хлебникова исключить фазу страдания и перейти к циклическому времени смехотворения — к радости, которая “не престает”. В этом сказывается утопичность мышления начала ХХ века, когда казалось, что человек может победить голод, войну, смерть и легко создать нового человека.
Переходя от анализа словообразовательных моделей к структуре текста «Заклятия смехом», который Маяковский назвал лирическим стихотворением (хотя внешние признаки, позволяющие так охарактеризовать текст, как будто бы отсутствуют), необходимо отметить, что все слова употреблены здесь в своем прямом значении: метафоры, метонимии и другие метаболы отсутствуют. В этом смысле предшественником этого стихотворения можно считать «Я вас любил…» Пушкина, в котором Р.О. Якобсон отметил лишь одну метафору, и то стершуюся — „угасла” [Якобсон 1983: 469]. Тем не менее, лирический накал «Заклятия» поддерживается не только кольцевой композицией, но и четырьмя междометиями “О!”. Междометия возвращают нас к пафосу одической речи и к восклицанию из «Слова о полку Игореве»: „О! русская земля, ты уже за холмом”. Это “О!” отражает то эмоциональное напряжение, которое связано с необходимостью перехода в другое духовное пространство.
У Хлебникова читатель переходит из индикатива, указывающего на реальное пространство, в котором смеются, в виртуальное пространство желания, задаваемое императивом засмейтесь . В этом виртуальном пространстве энергия смеха усиливается до предела, направляется в разные стороны, оказываясь то центробежной, то центростремительной, и разнонаправленность действия приводит к индивидуализации (возникает единственное число). Только на этом уровне индивидуализации возможно появление уменьшительно-ласкательных суффиксов, выражающих любовь и ласку.
Р.О. Якобсон определил «Заклятие смехом» как единое цельное стихотворение, „сложное тавтологическое построение, т.е. обнаженное “произвождение” (Paregmenon) классической риторики” [Якобсон 2000: 56]. Точнее можно сказать, что это развернутый полиптотон — текст, построенный из одного слова и родственных ему. 3 Встает вопрос о значении того единственного слова, из которого построено это стихотворение.
Как уже говорилось, словообразовательное творчество Хлебникова во многом основывалось на словаре В.И. Даля и его словообразовательных гнездах. У Даля же значение ‘смеха’ ассоциируется, в первую очередь, с грехом: „мал смех, да велик грех”, „где грех, там и смех”, „в чем живет смех, в том и грех”, „сколько смеху, столько и греха”, „и смех наводит на грех” и др. [Даль 1955: Т. 4, 241]. Но тот же Даль определяет смех как среднее состояние — между улыбкой и хохотом. [Даль 1955: Т. 4, 241]. Улыбка оказывается связанной с умилением и одухотворением: вспомним улыбку архаических богов (греческих куросов), которая обозначает их одушевление, или же первую улыбку ребенка и матери, запечатленные в бесчисленных произведениях искусства.